От плача Анолы сердце Йена защемило. До смерти Ларкина он никогда не видел ее слез. А теперь она плакала постоянно.
– Мама?
Голос ребенка. Сейчас его голос звучал так же, как в детстве.
Женщина медленно подняла голову, стараясь, как всегда, скрыть слезы.
– Йен? Это ты, сынок? Как ты вырос. Стал прекрасным сильным мужчиной, которым можно гордиться.
Анола протянула руку, и Йен бросился вперед, но внезапно остановился, словно натолкнулся на невидимую стену.
– Мама? Ты правда здесь?
Это не могла быть Анола, ведь она умерла больше шестисот лет назад.
Ну разумеется. Один из его снов.
Она опустила руку на колени и пожала плечами – жест, который он хорошо помнил.
– Ох, я забыла. Ты не можешь подойти ко мне. Все в порядке, мой маленький храбрый сынок. – Я говорила с твоим отцом. Я просила и умоляла его, этого своевольного упрямого Фейри. – Она улыбнулась, но слезы все же продолжали течь.
– Не плачь, ма. Что не так? Чем я могу помочь?
Дребезжание брони было единственным предупреждением прежде, чем вспышка света ярче солнца заполнила комнату. Когда свет немного померк, Йен поднял глаза и увидел нависшего над ним Ларкина с искаженным от гнева лицом.
На мгновение Йен хотел сжаться, но он давно уже взрослый мужчина. И ему больше не страшен гнев отца.
– Я предупреждал тебя. И ты мне поклялся. – Ларкин закрыл лицо руками. – Поклялся. И теперь посмотри, что ты наделал.
– Я делал только то, что обещал тебе, отец. Я охранял Фонтан. Я защищал смертных.
Ларкин вскинул голову и выкрикнул:
– Только то, что обещал? Говоришь, защищал смертных? Ты уложил женщину в постель! Я предупреждал тебя быть осмотрительнее или придется выбирать. Теперь это время настало. Твои действия сдвинули чашу весов судьбы.
– Сара? Ты говоришь о Саре? – У Йена свело желудок, и уже дважды за эти дни незнакомое ощущение страха пронзило его существо. Какое отношение это предупреждение имеет к Саре?
– Ларкин, – предостерегла его Анола, стоя возле мужа и положив руку ему на грудь. – Будь снисходителен к мальчику.
– Не мои поступки привели к этому. Его собственные действия определили его путь. Я делаю все, что могу. Больше, чем должен.
Ларкин провел рукой по темным волосам Анолы и снова повернулся к сыну. Прикосновение к любимой жене успокоило его, вместо гнева пришла печаль.
– Ты сам убедишься, сын мой, и должен будешь сделать выбор. Мне больше нечего сказать.
– Отец, я не понимаю. – Йен потянулся к Ларкину, но свет уже исчез и все окутал серый непроницаемый туман.
Дождь все еще тихо барабанил, охлаждая обнаженную кожу Йена. Теперь Хранитель оказался в лесу, в пределах видимости Портала в Сисл-даун. Его родители исчезли, но там, вдали, был кто-то еще. Он не мог разглядеть, кто именно: их лица и слова были неясными. Он смог разглядеть только ее.