Первые снаряды прошли над головами с таким гулом и воем, будто из-за спины двигался скоростной поезд. Николай машинально кинулся на землю, лязгнув зубами и железом при ударе. Он сто лет такого не слышал, но рефлекс сработал быстрее, чем голова определила, что это далеко не по ним. Санинструктор и санитары посмотрели искоса, не улыбнулся ни один. Где-то далеко впереди разом ухнуло, и сколько-то секунд спустя в тело лежащего человека снизу дошел уже другой гул, не слышимый ушами, но ощущаемый чем-то внутри живота. Потом пошли следующие серии: вой и гул в небе, уханье в неизведанном «впереди», потом тряска под ногами, от которой тут же начало подташнивать. Потом пошла ответка: у противника тоже нашлась ствольная артиллерия. И тоже не по ним, куда-то назад.
– Кто против нас? – глухо спросил он, ни к кому не обращаясь.
– В смысле, товарищ лейтенант?
– Кто против нас стоит, я спрашиваю? Знаете? Ну, американцы это, поляки, немцы?
– Немцы скисли, – резковато ответил санинструктор: дядька почти его возраста. Чуть постарше, может быть. Он был откуда-то из Оренбургской области. – Немцы давно ни против кого не стоят. Ну, не давно, но…
Рявкнуло так, что обернулись все. Ну да, стоило подождать, и вверх с той стороны, с тыла, пошел столб чернющего дыма. Попали. Вторичная детонация с пожаром.
– А так мы не знаем. Нам не докладывают, не нашего уровня вопрос. Но и мы скоро увидим. По знакам на железе, по форме.
– Угу, ясно. И каждый раз вот так, с этим?..
– Теперь каждый, – с большим удовлетворением подтвердил санинструктор. – И по четыре раза на каждый. По полчаса, бывает. Пять-шесть залпов дают, потом делают ноги. Потом еще пять-шесть залпов, и снова ноги в руки. И так любая батарея, а их по многу штук обычно работает. И те ровно то же самое, по нашим. Иногда наши еще хренакнут «Ураганами» или чем-то попроще, но вот это уже не каждый раз. Вертолеты – еще реже, как я видел. Через два раза на третий. Артиллерия тут главный работник. Она почти все и решает. А потом уже пехота, и что начальство из танков наскребет.
– Понятно, – спокойно ответил Николай, внимательно продолжающий слушать небо. – Сколько я воюю, давно я артиллерии не слыхал. И своих вертолетов давно не видел, только те. Прям курорт.
– Будет нам щас… курорт… – неодобрительно возразил тот же санинструктор, и он вынужден был кивнуть. Что дядька имел в виду, Николай отлично знал.
– Во, пошли.
– Так ведь артиллерия же?
– И что? Мы видим разве, куда они? Там знают, что делать, товарищ лейтенант. Не первый раз. Мы ж от самой Оби вот так идем и ни разу еще не обломались. Потери – да, и даже большие, сами увидите. И откатываемся, бывает, когда нам по носу дают. И по второму разу приходится долбить, и по третьему. Но как неделя пройдет, каждый раз выходит, что мы в ту сторону движемся. Вот так вот.