В общем, когда лучшие представители демократического мира начали умиротворять плохих русских, местное население уже уяснило политическую ситуацию и политическую конъюнктуру нутром. Вариант «вы все снова быдло», который местные князьки считали само собой разумеющимся, должен был вроде бы утвердиться уже окончательно и навсегда. То, что он устраивает не всех, показалось им не заслуживающим внимания: они уже привыкли повелевать. Но 6 миллионов человек, оказывается, вполне способны родить сколько-то десятков тысяч политически активных людей, достаточно трезво оценивающих перспективу. И кстати говоря, когда случился «русский парагрипп», он добавил к уже сложившемуся общественному мнению очень немногое. Вооруженные силы и Национальная гвардия взяли власть в стране за считаные дни и почти без крови: кровь казненных на знаке «Нулевой километр» продавших свой народ баев – не в счет. «Временно исполняющий обязанности Президента Республики» генерал-майор в течение суток подписал тридцать ключевых документов, определяющих новые ориентиры в развитии страны. Под № 3 среди них шел официальный Указ о военном союзе с Российской Федерацией, а под № 4 – перечисление того, что страна будет делать «во исполнение союзнического долга».
Вот когда дошло до этих слов, давно онемевший лейтенант Ляхин заплакал. Впервые за очень много лет. Он не слышал эти слова ни разу в жизни, он даже не представлял, что кто-то способен произнести их по отношению к нему, и его товарищам, и его стране. Что у России еще могут быть союзники. Люди, помнящие добро. Люди, с презрением стряхнувшие с ушей пропагандистскую лапшу, которую так долго для них пекли такие опытные, такие доброжелательные с виду повара… Он отвык.
Слезы давно ушли и забылись, а злая радость осталась и очень теперь помогала, даже сама по себе, даже когда никого из старых союзников не было рядом, за плечом. Даже когда перемазавшийся в чужой крови лейтенант ложился рядом с носилками и готовил к бою свой потертый автомат, защищая своих раненых. Но вот только сейчас до него дошло, что ни киргизы, ни казахи, с которыми он тоже уже пересекся, ни словом не обмолвились о том, что СССР собирается заново. И в пропаганде, которая до кадровых частей доводилась нормально, об этом тоже не было ни слова. О святой защите родной земли было, о мести за жизни замученных соотечественников тоже, о каре врагам за совершенные чудовищные злодеяния – полно. И о том, что никакой международный суд такую кару за них не совершит – только они сами, только силой своего оружия. И даже о «боевом братстве» тоже было. Но ни красных флагов с серпом, молотом и звездой вместо опозоренного триколора. Ни рассказов о том, что ведется хоть какая-то работа по объединению в «дружную семью братских народов» и с тремя пришедшими в разум среднеазиатскими республиками, а в какой-то перспективе – и с Арменией с Беларусью. Ни фига. Флаг до сих пор поднимали бело-сине-красный, и только комментировали, что вот и у Петра Великого тоже были сокрушительные поражения, и Наполеон в 1812 году до Москвы дошел, и на рубеже двух прошлых веков весьма мы так себе воевали, – и ничего, флаг не стали менять. Его Петр утвердил, он «исторически сложившийся»…