— Вы же понимаете, что я… — ну как сказать, что ревновать ему не стоит… А если и стоит, то не к бессловесному художнику.
— Понимаю. Я бы ждал столько, сколько Вы захотели.
Мы сидим в абсолютной тишине и смотрим друг на друга. Это не напрягает, хотя поначалу я побаивалась скуки и натянутости — как же семейные будни без телевизора, но наоборот, без внеших раздражителей больший смысл приобретают жесты, взгляды, слова.
Борода позволяет прятать улыбку, но глазам не прикажешь. И вот уже я передираюсь на его кресло, вначале деликатно устраиваясь на подлокотнике, но тут же скатываясь в его объятья. Он чуточку иронично хмурится моим маневрам, но обнимает вполне целеустремленно, добираясь до ступней, гладит их, чуть щекоча. Да он же может взять меня прямо здесь, и я еще повизгивать буду от восторга. Но нет, хоть кто-то в этой комнате умеет себя контролировать. А может к черту эту статусную свадьбу? Есть же тут бедовые священники, готовые за денежку малую обвенчать в любое удобное время? Не сомневаюсь, что среди должников Михаила Борисовича такие водятся. Правда, как только заикнулась об этом, меня поцеловали в темечко и пожелали добрых снов, но поклясться могу — он поигрывал тростью пока шел к перекрестку.
* * *
Официальное объявление о наших грядущих изменениях было решено отпраздновать в родовом поместье — граф оказался решительно настроен на то, что наше родство не прекратится со сменой фамилии. Хотя объявление в газетах уже было подготовлено, в новом статусе жениха и невесты мы на балах еще не были.
Я перебрала несколько вариантов нарядов, остановившись в конце концов на платье собственного дизайна, заказанном еще летом к рождественским торжествам, но там все еще можно переиграть, а нормальная помолвка у меня впервые будет. Серебряное кружево узких рукавов чуть заходило на ключицы, укрывая светло-серый гладкий корсет и чуть переходя на атлас юбки. В комплект идут короткие тонюсенькие перчатки, поверх которых безболезненно налезает кольцо. Похоже на изморось на стекле питерской зимой. Простенько, благопристойно, и жениху понравится, а то уже небось боится, что я голая выйду к гостям.
* * *
И вот торжественный день настал. Мы оба должны были прибыть до основной массы гостей, так что выдвигались с первыми сумерками. Граф прислал за мной фамильную карету, и я чопорно устроилась внутри. Тюхтяева удалось перехватить на перекрестке — он как раз ехал за мной.
— Ксения! — окликнул меня сам, иначе бы разминулись.
Ворвался в экипаж морозный, с замерзшими щеками, но удивительно счастливый. Я не переставала этому умиляться — неужели всерьез влюблен? Обнимает, словно в первый раз после многолетнего перерыва. Да здесь я, здесь. С тобой. Навсегда.