Нина, говорившая эти слова тоном обиженного ребенка, была похожа на актрису, играющую и отлично играющую роль капризного ребенка. Передо мной была прекрасная, капризная, коварная женщина, сознающая свою красоту. На самом же деле Нина не было такой. Правда, она была очень красива, но одновременно была, как будто очень скромной и кроткой девушкой.
Дальше говорили я и Ираида. Она расспрашивала меня про Тавриз и делала предположения о том, как они там устроятся. Она благодарила меня за внимание и, беря меня за руку, просила часто видеться с ними.
Нина ревнивым взглядом следила за нашими руками. В этом взгляде можно было прочесть увлечение, минутное необдуманное девичье увлечение.
Ираида пожимала мне руку, а у Нины дрожали губы и пульсировали маленькие жилки под глазами.
Но это тянулось недолго. Она сердито вырвала мою руку из рук сестры. Я и Ираида рассмеялись.
- Этот смех так же неуместен, как и многие другие поступки мужчин, сердито проговорила Нина, и краска залила ее лицо. Глаза ее были влажны от обиды. Разумеется, я смеялся не над ее слезами, а над ее минутным бессмысленным увлечением. Особенно меня рассмешило то, как она искусно проводила свою роль. Вернее всего, я был доволен и удивлялся способностям этой девушки.
Но я должен был заступиться за мужчин, которых она оскорбляла.
- Нина-ханум! - начал я...
- Я не ханум, - перебила она, - я просто Нина! Я об этом уже, говорила вам, кажется.
- Отлично, Нина, прекрасная Нина! - продолжал я, смеясь. - Если у мужчин часто бывает неуместный смех, то у женщин неуместных слез и неуместной ревности больше, чем следует.
Выражение ее лица опять изменилось.
- Скажите мне, какую девушку вы можете полюбите скорее: девушку быстро увлекающуюся, капризную и ревнивую, которую вы видели несколько минут тому назад, или такую, какую вы видите сейчас: скромную, искреннюю, способную быть хорошим товарищем?
- Они обе милы, - сказал я, улыбаясь, - но с первой можно пофлиртовать, провести время, а со второй жить и соединиться узами товарищества. Но и это лишь при одном условии.
- А что это за условие?
- Взаимная любовь!
После этих слов Нина опустила голову. Разговор прекратился. Мы въезжали в Тавриз.
Вот и мост "Аджикерпи", конечный пункт Джульфа-Тавризского шоссе, проведенного царским правительством. Здесь проходил фронт. Тут стоял большой вооруженный отряд, проверявший всех, кто въезжал в революционный Тавриз. Несмотря на все это, не чувствовалось революционной бдительности.
Контроль проводился не тщательно, хотя отсюда часто звонили в главный штаб Саттар-хана, сообщая о приезжающих. Было очевидно, что контроль ведется больше для формы.