Вслед за этим я начинал успокаивать себя:
"Нет, на лице этой девушки я не заметил следов измены, она не способна на это. Ее влечение ко мне объясняется ее молодостью и наивностью".
Подобные противоречивые мысли и борьба подозрительности и доверчивости свойственны каждому человеку; нетерпеливое ожидание всякого делает мечтателем.
Ведь человек не в силах прочесть того, что написано в душе другого, и всегда его воображение старается придать всему отрицательный характер. Так уж положено, что человеку больше свойственно сомнение, чем слепое доверие. Душа человека является ареной постоянной борьбы между этими противоречивыми чувствами.
Сидя в гостинице, я остро переживал эту борьбу. Порой же мне казалось, что Нина смеется, надо мной.
"Азиат, - словно говорила она мне, - увидел хорошеньких девушек и раскис..."
От этой мысли я начинал краснеть и презирать себя.
Подобных мыслей было много. Сердце мое походило на богатый альбом с нескончаемыми страницами. Каждую минуту передо мной проходили все новые и новые картины.
Чего я только не передумал!
"Вот сидит Нина и думает обо мне. Почему бы ей и не думать? Я - молод, здоров, красив. Хоть я и азиат, но культурный и образованный. Девушка не знает, что я революционер. Она принимает меня за купца с небольшим капиталом. Почему же ей не любить меня? Разве любовь не зависит отчасти от экономических причин? Молодая, бедная девушка не могла не заметить за время нашего путешествия, что я пользуюсь всеобщим почетом".
Потом я начинал рассуждать иначе:
"Материальное положение не играет тут роли. Имей Нина тысячу сердец, она не отдала бы мне ни одного; ведь Тавриз - город богатый, она красива, а главное работает в консульстве, где бывают тысячи богатых купцов, ищущих покровительства царя. Разве выпустят они из рук такую робкую девушку, допустят, чтобы она привязалась к человеку с неопределенной судьбой!".
От этих мыслей меня бросало в жар, я взволнованно вскакивал, ходил по салону, опять садился, и вновь начинались мои терзания.
Я старался взять себя в руки, отогнать назойливые мысли, как вдруг чьи-то руки легли на мои глаза.
- Отгадайте, кто я? - проговорил знакомый голос. Меня обдало жаром. Эти маленькие ручки, охватившие мою голову, пронизали все мое существо какой-то особенной радостью.
- Это не чужие, а желанные ручки, - вырвалось у меня.
Нина стала неузнаваема. Казалось, что уже целый год живет она в Тавризе. Во всех ее движениях сквозило довольство жизнью.
Первыми ее словами были:
- Семья консула приняла нас очень ласково и приветливо. Пока мы живем у них. Мы рассказали им о вашей доброте и о вашем внимании к нам. Мы рассказали и о том, что вы потерпели большие убытки. Консул обещал найти и вернуть ваши товары. Оказывается, консул берет купцов под свое покровительство. И если в дороге их грабят, то консул требует у иранского правительства возмещения их убытков. Сам консул и его супруга не раз просили меня пригласить вас к ним и очень жалеют, что до сих пор незнакомы с вами.