Нужно было только найти тему, слова отыщутся сами. Нина Анисимовна подумала о лете, о том, что оно только что кончилось, и о том, как было бы славно для всех дождаться его снова. Лето она проводила в большом старом доме, вокруг которого пели под ветром высокие сосны и понуро бродили непомерно раздавшиеся в боках коты. Собак районных знала всех до одной, впрочем, так же как и они ее. Каждой давала имя, и они как-то сразу откликались на Шариков и Полканов, словно так их и звали от рождения.
Она заговорила вслух, описывая Марте в мельчайших деталях картину летних прелестей, рожденную ее воображением. Она говорила то быстро, то надолго погружаясь в задумчивость, будто припоминая некое ощущение или образ. Пересказ видения лишил ее чувства реальности, время растворилось в сизом летнем утреннем тумане, а потому, когда в дверь позвонили, сердце ухнуло аж куда-то вниз живота, забилось тревожно, и ей не сразу удалось справиться с дверной цепочкой трясущимися руками.
— Никогда не спрашиваешь — кто! А вдруг грабители? — напустился на нее маленький старичок, ставя саквояж на табуретку и снимая ленинскую кепку, — Что стряслось?
— Там, в комнате, посмотри сам, — виновато пригласила Нина Анисимовна.
Николай Иванович не вошел в комнату, лишь посмотрел с порога на Марту и отправился в ванную.
— Какая температура? — деловито осведомился он, моя руки.
— Не знаю.
Николай Иванович бросил на нее неодобрительный взгляд.
— Диагноз известен?
— Пулевое ранение.
Николай Иванович закрыл кран и некоторое время стоял, неподвижно глядя перед собой.
— Неосторожное обращение с незарегистрированным оружием? — с надеждой в голосе спросил он.
— Нападение.
— А в больницу?
— Нельзя.
Николай Иванович закрыл глаза и покачал головой:
— Нина, что ты со мной делаешь! Я старый человек, у меня у самого тридцать три болезни… Она что, мать бритоголового авторитета?
Нина Анисимовна пожала плечами.
Николай Иванович осмотрел руку Марты, измерил ей температуру, взял кровь и тут же произвел с ней какие-то магические действия, переливая из пробирки в пробирку, разбавляя и снова переливая.
— А если она умрет? — спросил он после этих процедур и, не получив ответа, вернулся к Марте. — Ты бы вышла, не люблю, когда кто-то под рукой, ты ведь знаешь.
— Хорошо, хорошо. — Нина Анисимовна торопливо прошла к двери и задержалась на пороге: — Есть надежда?
— Надежда есть.
Она плотно закрыла за собой дверь и только теперь заметила, что в руках все еще держит цепочку с ключиком, снятую с Марты.
Антресоли.
Нина Анисимовна внимательно обследовала стены. Нет тут никаких антресолей…