Действительная цель миссии Канделаки была известна не более чем пяти-шести людям. Для Сталина все это стало триумфом его личной дипломатии. Только немногие из его ближайшего окружения знали все об этом деле. Наркомат иностранных дел, Совет народных комиссаров – весь советский кабинет министров – и Центральный исполнительный комитет, возглавляемый его председателем Калининым, не имели к этому никакого отношения. Сталин казнил своих старых большевистских товарищей как нацистских шпионов и в это же самое время вел тайные переговоры с Гитлером, конечно никак не афишируя их.
Безусловно, ни для кого в высших кругах советской власти не являлся секретом тот факт, что Сталин страстно желает найти взаимопонимание с Гитлером. Почти три года миновало с той кровавой ночной чистки в Германии, которая убедила его – сразу, как только она произошла, – что нацистский режим полностью укрепился и что ему нужно найти точки соприкосновения с сильным диктатором.
Сейчас, в апреле 1937 года, выслушав доклад Канделаки, Сталин убедился, что сделка с Гитлером продвигается вперед. Ему больше не нужно было опасаться нападения со стороны Германии. А значит, путь для чисток в Красной армии был открыт.
К концу апреля уже всем стало понятно, что маршал Тухачевский, заместитель наркома обороны Гамарник и ряд других представителей высшего генералитета попались в быстро затягивающуюся сеть, расставленную специальными агентами Сталина. Пока еще эти военачальники находились на свободе, но участь их уже была предрешена. Их отстранили от общественной жизни. Считалось опасным даже вступать с ними в разговоры. Они повсюду были одни. И молчание окружало их.
В последний раз я видел своего прежнего начальника маршала Тухачевского 1 мая 1937 года на параде, проходящем на Красной площади. Праздник 1 Мая – это один из редких случаев, когда Сталин появляется на публике. Меры безопасности, предпринятые ОГПУ на празднике в 1937 году, были беспрецедентными в истории нашей секретной службы. Незадолго до этого мне случилось побывать в специальном отделе – ведомстве Карнильева, которое выдает пропуска правительственным служащим, разрешающие проход в огороженное место у Мавзолея Ленина (на трибуну, где можно смотреть парад).
– Вот чертово времечко, – сказал мне Карнильев. – В нашем спецотделе мы уже четырнадцать дней только и делаем, что разрабатываем меры безопасности на майский день.
Я не смог получить свой пропуск до самого вечера 30 апреля, пока его не принес мне курьер из ОГПУ.
Первомайское утро было ослепительно солнечным. Я рано отправился на Красную площадь, и по дороге туда меня по меньшей мере десять раз останавливали патрули, которые проверяли не только билет, но и документы. У Мавзолея Ленина я оказался без пятнадцати десять, то есть за несколько минут до начала празднования.