Атака! Свист воздуха, звон стали, скрежет длинного клинка о мою гарду и опять укол в руку. Разрыв. Что-то не так. Противник откровенно кривит в улыбке рожу. Все наблюдатели, как положено, молчат, можно услышать муху. Боли в ранах не чувствую, рука работает нормально, усталости нет.
Полшага вправо и вперед, атака! Двигаюсь быстро. Взвизгнул круговой захват клинка противника и зашелестел по его полотну острый кончик моей шпаги. Нет, дед, не получилось так, как ты учил, не попал в горло. Уж очень опытный соперник попался. Но, под ключицу достал! Немедленный разрыв, клинок противника чуть не зацепил мое левое плечо.
Что, теперь не улыбаешься? Его рубашка стала багроветь, а лицо искажала совсем другая гримаса. Но все равно, он зол, но сосредоточен. Атака!! Успеваю уйти в защиту, клинок жалобно звенит, с поворотом налево выгибаюсь вопросительным знаком, мой противник заваливается чуть вперед. Дед говорил, что самым неожиданным для врага, есть то, когда он во время поединка вдруг видит не лицо, а твою спину. Обычно он теряется, и какое-то мгновение не знает, что делать. И я не знаю, растеряется ли мой противник в подобном случае. Но увидев, что его клинок проскрежетал по моему, сантиметров на сорок вперед, сделал шаг влево и назад, стал к противнику спиной. И в тот момент, когда его клинок стал совершать возвратное движение, понял, что дед недаром все последние годы бил меня палкой по жопе. Перехватил рукоять шпаги левой рукой обратным хватом, параллельно локтевому суставу и сделал резкое движение клинка назад.
Сначала почувствовал длинное и вязкое сопротивление, затем, услышал звук падающей шпаги и предсмертный хрип бывшего врага. В состоянии полнейшей тишины всех окружающих, выдернул окровавленный до половины клинок своей 'итальянки' и, не оглядываясь, направился к брошенным вещам.
Поединком довольны были все.
Проигравших пари если и душила жаба, то настоящему гранду, идальго или кабальеро, показать этого никак не можно. Доволен был персонально Альфонсо, который поставил на меня в числе всего трех дворян, пятьдесят серебром, а выигрыш составил четыре к одному, то есть, лично он получил сто пятьдесят пиастров.
Доволен был король, все-таки день прошел весело. Доволен был герольд, зачитавший новый указ короля, где мне предписывалось к завтрашнему вечеру покинуть столицу и не появляться здесь в течение пяти лет.
Доволен был и я. Даже не потому, что поднял чистыми две тысячи серебром (двести пятьдесят вручил распорядителю, пусть помнит мою доброту), а потому, что этот поединок стал моей рекомендацией. Это был, не считая боевых столкновений с копчеными, мой самый первый публичный бой с серьезным соперником. И я победил.