Весёлой остановил «скорую» впритык к рощице. Наружу не вышел. Фенимор сел в кабину на место врача, положил локоть на кожух двигателя. Весёлой курил, но Фенимор ничего на это не сказал. Опустил стекло.
– Ты вообще машину водить умеешь? – спросил Весёлой.
– Учился на «козлике», как раз вот тут, на полигоне, – ответил Фенимор. – Разберусь, если что.
Весёлой ловко выплюнул окурок в своё открытое окно, рванул рычаг, и, скособочившись и высунув башку свою стриженную наружу, стал рывками разворачиваться. Фенимор упёрся рукой в панель, прижимая себя к креслу.
– К бетонке? – спросил Весёлой.
– Да. Напрямик по степи не…
– Это ясен пень, – оборвал его Весёлой.
– Ты вроде как с претензией ко мне, ходила.
– Я вам, сукам, никогда мою «семёрочку» не забуду, – сказал Весёлой. – Мчались бы сейчас, как Эдди Мерфи.
– Какую «семёрочку»? – поражённо спросил Фенимор, упираясь. «Скорая» скакала по кочкам тысячу лет не езженой грунтовки вдоль возникших справа рельсов «котельной» ветки, лежавших почти вровень с дорогой.
– Гэ, сука, сорок шесть пятьдесят шесть вэ дэ! – ответил Весёлой зло. – Бежевая! Восемьдесят девятого года.
Фенимор промолчал. Такая была у Весёлаго отдушина. Редко он к ней прибегал, чтобы обложить его или Николаича, поэтому всякий раз Фенимору упоминание о «семёрочке» было в новинку. Рельсы ушли в пустырь правее, канули в страшном даже издали зеве врат территории складов Военторга, откуда никто не возвращался и где по ночам выли по-собачьи призраки. Дорога как-то незаметно обрела покрытие из трещиноватого серого асфальта, причём кочек на ней, по ощущениям, наоборот, прибавилось. Северная трёхметровая кирпичная стена приближалась, сверкая гранями окаменевшей побелки, и вот машина въехала под её сень. Этот трек был не провешен никем, потому что на дороге, в середине её на «складском отрезке», громоздилась многоуровневая система гитик, в то сторону, откуда они ехали, оскалившаяся невидимо огромным, от складской стены почти до самого руслица Ближнего «кубиком Рубика». Собственно, это была ещё одна стена, девяностометровая, только невидимая, преграждающая дорогу и весь пустырь слева. Поэтому склады и обходили ближе к городу, хотя из тела системы, и с пустыря, и из русла ерика манили трекеров россыпи ништяка: на пустыре, наскоро опутанном колючкой, располагался временный склад галантерейно-скобяных товаров. Большую партию мебели привезли незадолго до Вспышки в город, а всё сопутствующее, всю фурнитуру и мелкое железо в ящиках под целлофаном и брезентом складировали здесь. На пару дней.