— Разве мы все не умираем, сын мой?
Я смеюсь над его словами. Я не болен, на самом деле, я никогда не был здоровее чем сейчас. А вот то, что здоров прямо сейчас — настоящий позор. Прошло уже два года.
Два долгих года наполненных желанием умереть.
Но смерть никак не приходит.
Бог работает таинственным образом? И все о чем я могу думать: что я ему сделал?
Говорят, у врачей самый ужасный комплекс Бога, и может быть, в какой-то момент моей жизни у меня он тоже был. Теперь, я провожу каждый день чертовски хорошо зная, что я вовсе не Бог.
— И что вы чувствуете по этому поводу? — спрашивает мой терапевт, доктор Гейл Фланиган.
— Я чувствую разочарование.
— А может тебе стоит узнать, что она хочет. Это может быть хорошо для вас.
Я осматриваю ее кабинет. Я приезжаю сюда почти два года. Меня об этом умоляла мама, и я, наконец сдался.
Гейл пытается заставить меня взглянуть в лицо моим проблемам, но я никогда не хотел иметь с ними дело. Какие у меня аргументы? Я надеялся на то, что если я их не буду замечать, то они просто исчезнут.
Именно Гейл, предложила мне преподавать вместо того, чтобы заниматься практической медициной. Идея, которую я оценил. Я бы не добился ничего хорошего, спасая чьи-то жизни, не имея желания спасти свою собственную.
— Расскажете мне о той девушке? О ваших с ней отношениях.
Я откидываюсь назад в кресле. Все думают, что во время терапии ты лежишь на удобном кожаном диване, но это не так, я сижу на желтом кожаном кресле у окна, в которое постоянно бросаю взгляд.
Гейл понятия не имеет о том, что Марли — моя студентка. Она бы никогда никому об этом не рассказала, я уверен в этом, но это — личное, о чем я не хочу рассказывать.
Чтобы сохранить тайну личной жизни Марли.
— Я думаю, с ней покончено.
— Почему вы так думаете? — ее черные волосы стянуты на затылке, и это напоминает мне о Дженнифер.
— Я все испортил. Я не знаю. Я просто не хочу слишком сильно увлекаться.
— Думаю, что это умно. Вы прошли долгий путь, Хьюстон. Я вами горжусь, но вам еще предстоит долгий путь.
Долгий путь. Может быть, я не хочу проходить весь этот путь. Может быть, я просто хочу продолжать двигаться по этой пустыне, в которую превратилась моя жизнь.
Путешествовать по пыльным дорогам в моем сознании и затеряться на забытых равнинах.
Гейл думает, что может меня вылечить. Марли тоже так думает. Но, может быть, меня не нужно лечить. Возможно, именно такой должна быть моя жизнь.
— Да, возможно, — говорю я ей, потирая ладонью под подбородком.
— Хьюстон, я хочу, чтобы вы подумали о том, чтобы позвонить Дженнифер.