— Кто такая Дженнифер?
Все шары, которыми я ловко жонглировал, падают на пол.
— Извини?
— Кто такая Дженнифер? — снова спрашивает она, на этот раз тише. Я провожу рукой по волосам. Она протягивает мой телефон, я забираю его у нее. — Пришло сообщение…
— И что? Ты думаешь, что имеешь право знать? — набрасываюсь я на нее.
— Что? Нет. Я просто… — бормочет она. — Сколько у тебя отношений без обязательств? — Боже, черт возьми, ее глаза наполнены слезами. Пожалуйста, не плачь. — Хьюстон, я больше не могу этого делать, — говорит она. — Это слишком тяжело.
— Что, это из-за сообщения? — пожалуйста, не делай этого. Разве не видишь, что ты мне нужна? — Если бы я хотел поговорить о ней, я бы тебе рассказал. Ты мне не доверяешь?
— Доверять тебе? Я ничего о тебе не знаю. Ты мне ничего не рассказываешь.
Тебе не понравится то, что я могу рассказать. На твоем лице больше не будет такого взгляда.
— Ты смешна, — говорю я ей.
Она стоит рядом, и ее мизинец обхватывает мой.
— Хьюстон, поговори со мной, пожалуйста.
— Поговорить с тобой? Что? По-твоему, ты уже стала психиатром? — освободившись от ее руки, я медленно иду к двери. — Думаешь, что сможешь меня излечить? Разве не в этом все дело? Ты хочешь починить то, что сломано, — я открываю дверь, — я не способен на любовь, — я смог бы тебя полюбить, если бы все было по-другому. Наверное, я почти тебя полюбил.
— Нет людей неспособных на любовь, — шепчет она.
— Я такой человек.
Я ухожу, не сказав больше ни слова. Я направляюсь в противоположную сторону от своего дома. Иду туда, где я всегда мог думать. В то место, в котором чувствую себя, как дома. Медицинский центр «Лэнгон» манит меня флуоресцентными лампами, горящими внутри, и я прохожу через раздвижные двери.
Комната скорой помощи наполнена людьми, но я незаметно проскальзываю мимо болезней и страданий на второй этаж и блуждаю по коридорам в поисках часовни.
Когда я вхожу в темную комнату, священник сидит на скамье. Я сажусь рядом с ним и склоняю голову. Молюсь.
Но, как всегда, Бог не отвечает на мои молитвы. Он никогда этого не делает. Он вообще меня слышит?
— Бог действует таинственным образом, — говорит мне священник.
— Да. Наверно.
— Ваш близкий болен? — его лысая голова сияет в свете свечей, и я ему мягко улыбаюсь.
— Да, я.
— Бог о вас позаботится.
Я хочу ему сказать, чтобы он, черт возьми, заткнулся, что он не знает, о чем говорит, но не делаю этого. Вместо этого я киваю.
— Да, возможно, так и будет.
— Что говорят врачи, что с вами не так? — спрашивает он.
— Я сам доктор, и я говорю, что медленно умираю.