– Что ему делать на кухне?
– Узнавать, что мы будем есть сегодня. Осматривать кастрюли. Пытаться объяснить этой доброй женщине на своем ломаном языке, что он счел невкусным вчера. В конце концов, наш братец – личность невыносимая. Я очень рад, что ты приехал, потому что надеюсь, что вместе мы сможем найти способ выставить его по добру по здорову не позднее завтрашнего дня.
– Нет ничего легче, – ответил я ему. Если он хочет остаться в Париже, – это его дело; но ты должен отослать завтра его пожитки в меблированную комнату, и в то же время предъявить ему полицейское распоряжение, чтобы ноги его, как возмутителя твоего покоя, не было у тебя. Если же он хочет уехать, пусть скажет, куда, и я берусь оплатить ему путешествие этим же вечером, прежде, чем уйду отсюда.
– Нельзя и требовать большего гуманизма. Итак, что ты говоришь?
– Вот так, – отвечал аббат, – г-н Джакомо выгнал меня из Марселя. Это его стиль. Насилие. Деспотизм.
– Благодари Бога, чудовище, что я, вместо того, чтобы тебя побить, даю тебе денег. Ты пытался добиться, чтобы меня повесили в Лионе.
– Где Марколина?
– Ты меня смешишь. Я не собираюсь давать тебе отчета. Скорее. Выбирай.
– Я еду в Рим.
– Очень хорошо. Это путешествие для одного человека стоит двадцать луи; но я дам тебе двадцать пять.
– Где они?
– Сейчас. Бумагу, перо, чернила.
– Что вы собираетесь писать?
– Платежные поручения в Лион, в Турин, в Геную, во Флоренцию и в Рим, и, чтобы ты уезжал в Лион завтра, ты оплатишь место в дилижансе. Ты получишь пять луи в Лионе, другие пять в Турине, пять – во Флоренции и пять – в Риме, а здесь, в Париже, ни одного су от меня. Прощай, сестра. Я живу в Отеле Монморанси. Прощай, Чекко.
– Я отправлю тебе завтра утром чемодан этого нашего братца.
– Очень хорошо. Если меня не будет, передай его моему слуге. Я сделаю все остальное.
– Я отправлю его в восемь часов.
Назавтра прибыл чемодан, и аббат вместе с ним. Я снял ему комнату и сказал метрдотелю, что отвечаю за жилье и питание аббата три дня и не больше. Он хотел со мной поговорить, и я перенес разговор на завтра. Я предупредил моего слугу, чтобы не пускал его в мою комнату, и что я иду к м-м дю Рюмэн.
– Все спят, – сказал мне там швейцар, – но кто вы, поскольку у меня есть приказ.
– Я такой-то.
– Зайдите ко мне и подождите пока у моей племянницы… Я сейчас выйду.
Он вышел и отвел меня к горничной, которая проснулась, проклиная все на свете.
– Что у вас? Вы должны были прийти в полдень. Мадам пришла в три часа утра. Еще нет и девяти, но она меня будет ругать. Я пойду ее разбудить.