Я говорю моему хозяину, что буду обедать в полдень, и выхожу с тем же местным слугой, что распорядилась дать мне Нина. Я направляюсь на почту, чтобы посмотреть письма, которые должны были мне прийти «до востребования», и нахожу их пять или шесть. Новый предмет для удивления: правительство, запросто хватая человека и арестовывая все его бумаги, не позволяет себе изъять из почты письма, адресованные ему. Эти письма были все старые, из Парижа, Венеции, Варшавы и Мадрида. У меня не было никаких оснований предположить, что было перехвачено хоть одно.
Я возвращаюсь в гостиницу, чтобы прочесть свои письма и переговорить с хозяином, который меня очень интересует. Первое, что я у него спрашиваю, это мой счет, и он отвечает, что я ему ничего не должен. Он показывает мне мой оплаченный счет перед моим заключением и говорит, что его известили через тот же канал ничего не брать с меня за все, что мне поставляли в тюрьму, и потом, вплоть до моего отъезда из Барселоны.
– Значит, вы знали, сколько я должен был оставаться в башне?
– Я ничего не знал. Мне платили каждый раз в конце недели.
– От имени кого?
– Вы его знаете.
– Есть ли у вас какая-либо записка для меня?
– Ничего.
– А местный слуга?
– Я его оплатил и рассчитал; но теперь у меня нет на то приказа.
– Я хочу, чтобы этот человек сопровождал меня вплоть до Перпиньяна.
– Я полагаю, что вы хорошо сделаете, покинув Испанию, потому что в Мадриде вы ничего не добьетесь.
– Что говорят о покушении?
– Говорят, что выстрел из ружья, что был слышен, произвели вы сами, и что вы сами поранились о свою шпагу, потому что не нашли никого ни раненного ни убитого.
– Это замечательно и необычно. А моя шляпа?
– Мне ее передали три дня спустя; я все переправил правительству вместе с вашей шпагой и вашим плащом в само утро вашего ареста, как вы мне приказывали.
– Какой хаос! Но известно ли было, что я в башне?
– Весь город это знал. Но также рассказывали две разумные версии: одна публичная и другая – на ушко. Публичная была, что ваши паспорта фальшивые. Тайная, которая, по-моему, правдивая, что вы проводили ночи у Нины. Я клялся всем, что вы ночевали ночью дома, но все равно. Вы туда ходили. Вы, однако, хорошо бы сделали, не ходя туда теперь, когда я вас предупредил, потому что сейчас вы во всем оправданы.
– Я пойду в оперу этим вечером, но не в партер. Вы позаботьтесь заказать мне ложу.
– Я это сделаю. Я надеюсь, что вы не пойдете к Нине.
– Конечно, не пойду.
Ближе к полудню молодой человек, служащий банкира, принес мне письмо, которое дало мне новый повод для удивления. Я вскрываю его и нахожу мои обменные платежные письма, что я предъявлял в Генуе г-ну Августино Гримальди далла Пьетра. Его письмо было кратким. Вот его точный перевод: