* * *
Равновесие это, однако, не продержалось долго. Пусть Болгария уже была вовлечена в культурную орбиту Византии, это не означало полной нейтрализации угрозы с ее стороны. В начале Х века из-за болгарского хана Симеона Византия оказалась в наиболее опасном положении со времен арабской осады 717–718 годов. И дело было не в том, что Симеон ненавидел соседнюю империю. Наоборот, он любил ее и восхищался ею. Симеон хорошо знал Константинополь, потому что его отец Борис отправил его туда получать образование. Он выучил греческий и не понаслышке знал византийский двор с его пышностью и церемониалом. Когда он вернулся домой, Плиска, должно быть, показалась ему мрачной и непривлекательной. В 893 году, после свержения его брата-язычника Владимира, Симеон взошел на престол и начал обустраивать свою страну наподобие Византии. Из Плиски столица была перенесена в Преслав, который должен был стать не менее впечатляющим городом, чем Константинополь. Из византийских провинций привезли мастеров, чтобы построить оборонительные стены и множество прекрасных церквей. Самой великолепной из них стала Золотая, названная так из-за позолоченного купола. Также был построен новый большой ханский дворец, из которого Симеон рассылал свои указы с печатью, изображавшей его очень похожим на византийского императора. Рядом с дворцом была построена еще одна резиденция: Симеон, как и его отец, надеялся, что в Болгарии вскоре будет свой патриарх, и заранее подготовился к этому.
В 913 году, когда Византия отказалась платить Болгарии ежегодную дань, которой ее обложили в результате предыдущих «торговых войн» из-за таможенных пошлин, Симеон пошел на нее войной.
До стен Константинополя его армия добралась, не встречая серьезного отпора, так как в ту пору государство было ослаблено внутренней политической ситуацией. Император Константин VII был семилетним ребенком, и делами правления занимался регентский совет. Вопреки обычной практике, мать Константина Зоя не стала его главой. Церковь признала недействительным ее брак с отцом Константина Львом VI, так как Зоя была его четвертой женой, а православие запрещало четвертые браки. Поэтому она осталась в стороне, а регентский совет возглавил патриарх Николай Мистик, бывший воспитанник Фотия.
Когда армия болгар встала лагерем под стенами Константинополя, патриарх понял, что иного выхода, чем пойти на переговоры, нет, и спросил у Симеона, каковы его условия. Любопытно, что Симеон повел себя так же, как Варда и Фотий, когда в 864 году они вышли победителями. Он потребовал не сокровищ или земель, ему нужно было нечто более символичное: чтобы юный Константин Багрянородный женился на одной из его дочерей, а его самого патриарх короновал бы как императора. Первое требование не было беспрецедентным, поскольку раньше византийские императоры, например Лев III, уже заключали аналогичные брачные союзы с хазарами. Второе, однако, было чем-то неслыханным. В 811 году Круму даже в голову не приходило возжелать чего-то подобного, хотя его положение было не менее выигрышным. Настаивать на императорской коронации мог только человек, глубоко приверженный византийским ценностям и потому стремящийся взойти на верхнюю ступень иерархии правителей. Не видя иного выхода, патриарх согласился на оба требования. Симеон отобедал со своим будущим зятем Константином Багрянородным, после чего за стенами Константинополя прошла церемония коронации. С этого момента Симеон считал себя императором.