бросившись на скептически ухмыляющуюся бюрократическую амбразуру.Генерал сумел доказать высокому начальству, что муромские понтонёрыдостойны вкусить от щедрот кремлевского фуршета. Вполне вероятно,не последнюю роль в решении официально пригласить муромцев напраздничный обед сыграла товарищ Фурцева, сама вышедшая изтакого же провинциального, как и муромцы, народа.
Ну что ж, понтонёры наконец-то захватили Кремль – первый и,пожалуй, последний случай в истории противоборства щита и меча,удара и защиты. Официальное приглашение в кремлёвские палаты– и необходимость жалко и мелко бахвалиться перед киевлянами катером на подводных крыльях отпала.
Десятое июля 1961-го года муромские военные инженеры запомнили навсегда.
Не пыли, пехота: понтонёры чай пьют!!!
Не чай, не чай они там пили, за кремлёвскими, оставшимисянеприступными для киевлян и одесситов стенами. Поначалу, конечно, немного оробели, но армейская закваска сделала своё дело, и легенду окрутости муромских богатырей бравые понтонёры полностью оправдали.
На всякий случай следует напомнить, что фуршетом называется приём с угощением, обычно состоящим из закуски и напитков, которые едят и пьют стоя. Именно стоя. Страшно представить, во что превратился бы приём, будь он сидячим…
Первооткрывателем уже откупоренных официантами бутылок сдорогими коньяками и винами стал муромский армянин Леонид АршаковичТуманян, знавший толк в хорошей выпивке. Уинстон Черчилль изо всехдешёвых коньяков отдавал предпочтение трёхзвездочным армянским -куда лучше герцога Мальборо разбирающийся в солнечных напиткахЛеонид Аршакович налегал в основном на беззвёздочные, то есть марочные.
Василий Крупников терзался муками буриданова барана, раздваиваясь междусудками с красной и чёрной икрой – отнюдь не кабачковой и небаклажанной. После третьего фужера доброго коньяка он попросил пробегавшего мимо официанта принести «хоть парочку стульев» -вышколенный кремлёвскийхалдей поглядел на загорелого как негр приветливо улыбающегося Василия и схватился засердце, опрокинув на паркет содержимое подноса.
Зампотех Георгий Милиус в промежутке между очередным одесским анекдотом предложил в следующий раз прихватить в кремлёвские покои раскладныетабельные стулья с обтянутым брезентом дюралюминиевым каркасом.
Пить муромские понтонёры более чем умели, но к концу фуршетного приемаедва держались на ногах, не желавших покидать гостеприимныймосковский Кремль. Набрать с собою впрок недоеденных, а зачастую ивовсе не тронутых обильных деликатесов не удалось, но какие-то безделушки «на долгую память»