И в любом случае нет никаких оснований считать, что моя память может переиначиваться так, что если бы, скажем, Витгенштейн не брал в руки кочергу, то я помнил бы, что он поигрывал ею, и если бы он с силой размахивал ею, то я тоже обязательно должен был помнить, что он поигрывал ею. И даже если память обманывает разных людей, из этого не следует, что она рисует им одинаковый обманчивый образ, — это крайне маловероятно.
Третья посылка выстраиваемого здесь аргумента состоит в признании корреляции моих приватных состояний и поведения. Очевидно, что мое поведение скоррелировано с моими убеждениями и желаниями и что мои убеждения и желания отчасти черпают свое содержание из моих воспоминаний. Слово «корреляция» указывает здесь на то, что поведенческие различия обычно сопровождаются различием убеждений и желаний, а различие убеждений и желаний, как правило, сопровождается поведенческими различиями. Эта корреляция не является жесткой. Так, разные желания вполне могут порождать одинаковое поведение. Скажем, если бы сейчас я хотел пить и передо мной стояла банка колы, я бы взял и выпил ее. Но точно так же я поступил бы, если бы я не просто хотел пить, а хотел пить именно колу. Разные желания породили бы одинаковое поведение. Однако в большинстве случаев различие желаний порождает разное поведение. В нашем примере одинаковость поведения возникла бы только при наличии на столе банки колы. Если бы там стоял бокал с минеральной водой, соком и т. п., поведение не совпало бы.
Корреляцию ментальных состояний и поведения признают даже эпифеноменалисты — так что эта посылка тоже не нуждается в особой защите. Впрочем, эпифеноменалисты считают, что эта корреляция не может быть приравнена к каузальному влиянию. Но сейчас мы увидим, что это совсем не так.
В самом деле, совмещение трех наших посылок показывает каузальную значимость моих ментальных состояний. Если я реально мог бы прийти к своему нынешнему физическому состоянию другим путем (первая посылка) и если, как следует из второй посылки, я обладал бы тогда иными воспоминаниями (события, благодаря которым мой организм приходит в то или иное состояние, — это события, происходящие с ним и в его окружении и отражаемые в моих воспоминаниях), то, учитывая, что мои воспоминания фундируют мои убеждения и желания и что мои убеждения и желания скоррелированы с моим поведением (третья посылка), в такой ситуации я, скорее всего, вел бы себя иначе, чем веду себя сейчас, несмотря на то что с физической стороны я был бы идентичной копией своего нынешнего физического Я.