Раскатывали пионерку качельного воздухоплавания вчетвером. Для порядка повизжав, будто её дефлорировали, молоденькая библиотекарша затем вошла во вкус и захлебнулась восторженным воплем «Ещё, ещё!» приближающегося высотного оргазма. Студенты хорошо знали своё дело и вскоре раскатали качели так, что сиденье с вцепившейся в него библиотекаршей начало вставать к крайних точках дуги вертикально, на мгновение зависая в воздухе, а потом со свистом перемещаясь к другому пику. Оргазм, так сказать, следовал за оргазмом. Наверное, от удовольствия девица замочила трусишки, если, конечно, они на ней были.
Но кайф красотки продолжался недолго — на третьем или четвёртом ходе этого жуткого маятника старые ремни неожиданно лопнули.
Красотку вынесло с сиденья вверх и вперёд. Её протестующий крик на несколько секунд приостановил бурную жизнь студенческого спортгородка, переведя всё вокруг в режим немой сцены. Описав широкую дугу, девица ударилась о стену находившегося неподалёку здания, ударилась нехорошо (если вообще можно удариться хорошо!), неудачно: попала низким лобиком в край оконного проёма, который и раскроил её стриженную под мальчика глупую головку. Тело же, продолжавшее двигаться по инерции, неловко развернулось в воздухе, и нелепо болтающиеся, словно у тряпичной куклы, ноги несчастной куколки внесло в широкое окно. Затем уже мёртвая библиотекарша стала падать спиной вниз туда, где на окаймлявшей здание бетонной дорожке стоял пришедший на работу маляр, с раззявленным ртом наблюдавший её прощальный полет. За падающим телом, явно не поспевая за ним, тянулся серебристый шлейф осколков разбившегося вдребезги стекла. Стекавшие по кирпичной стене мозги, значительно отстав, шли к финишу третьими.
Однако призёрами этой сумасшедшей гонки им не сужден было стать.
Довольно большой, не менее метра в длину и полуметра в ширину, кусок оконного стекла с неровными и острыми как бритва краями спланировал по дуге сухим осенним листом в напряжённом тишиною воздухе и профессиональным движением садиста-убийцы походя пощекотал задранный вверх небритый кадык маляра.
Публика отозвалась на непредвиденный поворот сюрреалистического сюжета стадионным вздохом ужаса и разочарования. «Мяч» не угодил в «ворота», и за первым вздохом последовал второй такой же. А в роли мяча выступила снесённая в один миг голова крепко поддатого маляра, которая по удивительному стечению обстоятельств залетела словно в баскетбольную корзину в стоявшее рядом ведро с белилами, вызвав при этом массу белых брызг. Обезглавленный маляр ещё несколько секунд в раздумье раскачивался подпиленным деревом, продолжая сжимать в руке длинную малярную кисть, древком упирая её вертикально в землю, как средневековый воин копьё, а затем медленно рухнул вниз и распластался поперёк девушки, улегшейся на жёсткий бетон асфальтовой дорожки несколько раньше его. Как поётся в одной старой песне: «мне качели надоели — я пойду на карусель».