— Здравствуйте, коли не шутите! — оторвав взгляд от жирных страниц, сурово глянула на нас тётка. — Никак, очередной голубок к нам залетел? — равнодушно скользнув по мне взглядом постклимактерических глаз, неприязненно-риторически вопросила она.
Я опять промолчал, а карлик принялся отвечать на не требующий ответа вопрос.
— Залетел, Хенда, на мою седую голову, — сложив крест-накрест длиннющие руки и оглаживая нелепо вывернутыми ладонями лишённый растительности шишковатый череп, раздражённо подтвердил он и, раскрутив ручищи в обратную сторону, принялся яростно растирать узловатые морщинистые коленки. — Только не голубь, а дятел. Или чёрный ворон. У меня от него голова разболелась, а теперь вот и суставы… У тебя тут нет какой-нибудь растирки? — заискивающе обратился он к хмурой тётке. — А то дала бы мне тюбик термогенной мази, а?
Хенда скорчила брезгливую гримасу.
— Знаешь, сколько сейчас лекарства стоят? — спросила она, придерживаясь неизменного неприязненно-риторического стиля. — Не знаешь, так пойди поинтересуйся. Аптека на первом этаже.
Лапец яростно засопел, и мне подумалось, что сейчас он схватит увесистую амбарную книгу и тогда… тогда неприветливой тётке придётся протоптать незарастающую тропу на первый этаж.
Вомб состроила гримаску, но промолчала, а Хенда, выдержав паузу, командирским голосом поинтересовалась у карлика, уродливое лицо которого возвышалось над страницами раскрытого гроссбуха не более чем на пять сантиметров:
— Ты, я слышала, не справляешься со своим новым клиентом? Судя по всему, покатишься ты клубком, а раз так, то и растирка не нужна.
— Кто не справляется, кто не справляется?! — полез в бутылку Лапец, незаметно от женщин довольно чувствительно треснув меня по затылку немыслимо изогнутой рукой.
Вомб наморщила симпатичный носик.
— Не кипятись, Лапец! — Она повернулась к тётке. — Хенда, мы пришли показать нашему беспокойному клиенту кого-нибудь из выписываемых. Возможно, это заставит его изменить поведение.
— Или ещё больше упереться на своём, — скептически заметила Хенда, поигрывая плохо заточенным карандашом. — Я не дурочка, Вомб, и вижу, что ты не полностью его депрессировала. — И жёстко заключила: — Халтурить вы стали с Лапцом, как я погляжу!
Вомб нервно облизнула пухлые губки, явно не чурающиеся сумасшедшей французской любви.
— Сеанс прошел хорошо, — с обидой в голосе взразила она. — А сейчас он опять активизируется. В дверь меня первой пропускал — хотел запереться в палате и дать дёру.
Хенда понимающе покивала. Они с медсестрой чисто по-женски немного посмеялись над этим, с их точки зрения, знаменательным фактом. При этом Лапец сохранял обиженный вид, меланхолически копаясь в своих ослиных ушах, а я не переставал удивляться.