Зная о её внутренней борьбе, Тристан улыбался и исполнял свою роль в игре, которую она затеяла. Хотя глубоко внутри он ненавидел то, что она рассматривала его только как симпатичного паренька, который приносит ей деньги.
— Кажется, да, — ответила она, отпуская его. — Проследи, пожалуйста, за тем, чтобы Ли поднялся сюда, когда придёт на работу.
Попрощавшись, он покинул кабинет, чувствуя облечение и одновременно отвращение, что снова пришлось участвовать в этой игре.
Все три часа своей смены Тристан изо всех сил пытался сосредоточиться. Его взгляд устремлялся в тот тёмный угол каждые несколько секунд в ожидании, что МакКензи материализуется прямо из воздуха. Он понятия не имел, что скажет ей. Всё, что приходило ему в голову, звучало по-детски и незначительно. Он знал лишь, что её появление вновь разожгло огонь внутри него, и ему нравился этот огонь.
Прошлой ночью во сне он видел лицо и слышал голос двенадцатилетней МакКензи Дюлейн. Всё это смешалось в поток образов. Его мозг помещал каждый образ в хронологическом порядке, что облегчало ему восстановление картин прошлого. Тристан видел её юное лицо, улыбающееся ему в тот момент, когда он забирался на их дерево. Он слышал её смех, пока гонялся за ней по комнате с недовольно квакающей лягушкой. Его видения переключились на их первый неловкий танец в школе, а дальше перешли к тому моменту, когда он впервые увидел её в бикини. И в самом конце — к их первому поцелую.
Он не был уверен, что сейчас знает, каким человеком она стала. Тристан был эгоистом и не знал, хочется ли ему испортить идеальные воспоминания новой, тёмной версией МакКензи. Она казалась такой суровой и беспокойной, как будто в жизни ей пришлось перенести тяжелые испытания. Что-то тянуло его к ней, как ночную бабочку притягивает пламя. В любом случае у него нет выбора. Если подумать, его у него никогда не было.
Он осмотрел угол еще раз. Никого. Он наблюдал, как Эрин передвигалась от столика к столику, а затем вернулась к бару с широкой улыбкой.
— Слава Богу, — произнесла она драматично, — мне не придется обслуживать сегодня Банди, — она схватила четыре бутылки пива и, уходя, повернулась:
— Она вся твоя.
Тристан нахмурился. Он проверил угол, который, как и в прошлый раз, оказался пустым. Тогда он осмотрел бар и обнаружил её здесь, что-то рисующую. Он сделал глубокий вдох и шагнул, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. И не упустил того, что поверхность барной стойки сейчас украшало изображение его татуировки с якорем.
— Я должен позвонить в городскую службу по контролю граффити и сообщить о тебе.