Наступила тишина.
Невероятно красивая девушка перед ним, выглядевшая на восемнадцать, при том, что было ей изрядно больше, долго молчала, продолжая загадочно улыбаться.
– Вениамино, милый друг мой, я приехала… по многим причинам.
Она сидела напротив него, такая нарядная, роскошная, убийственно привлекательная. И соблазнительная. Соблазнительная до тянущего, сосущего чувства внизу живота, чувства, навевающего совсем не джентльменские мысли.
– Я весь внимание, милсдарыня, – откашлялся маг, стараясь свести всё к шутке.
– Ну, во-первых, я по тебе соскучилась, милый Вениамино. – Она по-прежнему улыбалась. Улыбка начинала казаться приклеенной. – А ты разве нет? В конце концов, мы же расстались… во всяком случае, не врагами.
– Не врагами, – кивнул он. Кровь сильнее застучала в висках. – Но я вообще не понимаю, зачем это сейчас…
– Милый, – её туфелька дразняще раскачивалась, – хочу, чтобы ты понял. Я была на тебя зла, очень зла. Ты вспылил и устроил мне сцену на совершенно ровном месте. Я всего лишь хотела попасть в ассистентки к знаменитому профессору Барбароссе, а ты уже вообразил себе невесть что! Вообразил, надулся, нахохлился, принялся донимать меня своей глупой ревностью…
– Профессор Барбаросса был бабник, каких поискать. И все знали, что в ассистентки он берёт, гм, только тех, с кем переспит!
– Правда? – Она подняла бровь. – Ты так уверен, милый Вениамино? Может, ты видел сам? Подглядывал за Рыжебородым всякий раз, когда тот уединялся с новой помощницей? Или это просто болтовня завистливых парней, у которых между ног чесалось нестерпимо, потому что им никто не давал?
Вениамин Скорре молчал. Но кулаки его под столом сжимались и разжимались с ритмичностью гномьей машины.
– Видишь ли, дорогой, – она смотрела чуть искоса, с лукавинкой во взгляде, – мне очень не понравилось, как ты потом скрылся с этими самыми охотниками. Бросил меня окончательно и бесповоротно. Ни весточки, ничего. Тебе было всё равно, что я стану думать и чувствовать. А я чувствовала, милый Вениамино. Не буду говорить теперь, что именно. Скажу только – мне было плохо. Очень плохо. Спасалась работой. У того самого профессора Барбароссы. Сутки напролёт. И – похвастаюсь уж – кое-чего добилась.
У Вениамина закаменели скулы. Кулаки сжались до хруста.
– Послушай, я не хочу перетряхивать старое. Что было, то быльём поросло. У нас у каждого нашёлся свой путь. Ты… добилась успехов у профессора Барбароссы. Поздравляю. Ты всегда была очень талантлива, сомнений нет. Ну а я отправился своей дорогой. Каждому своё, не так ли? Каждому по делам его.