Пересекая фойе отеля, заметил, что Бухнер-Грэхем трудится у телефона. Хоть и не было особенно жарко, он потел немилосердно.
Из спокойного сна меня вырвали чья-то рука и шипящий голос:
— Стюарт, проснись!
Я открыл глаза. Надо мной стоял Грэхем. Я смотрел на него, часто мигая.
— Удивительно. У меня сложилось впечатление, что закрыл дверь на ключ.
— Закрыл. А сейчас вставай, кто-то хочет с тобой поговорить. И напряги получше свои мозги.
— Который час?
— Пять часов утра.
Я усмехнулся.
— Совсем как в гестапо. Ну что ж, почувствую себя лучше, если побреюсь.
Грэхем производил впечатление расстроенного.
— Советую тебе поторопиться. Он будет здесь через пять минут.
— Кто?
— Увидишь.
Я набрал теплой воды и принялся намыливать лицо.
— Какую ты роль играешь, Грэхем? Не можешь же охранять меня, к этому ты совершенно непригоден.
— Перестань заниматься мной, а начни думать о себе. Придется усиленно оправдываться.
— Факт, — подтвердил я.
Отложил кисточку и взял в руки бритву. Скрести по лицу куском железа всегда казалось мне бессмысленным и слегка угнетающим занятием. Я чувствовал бы себя значительно лучше, живи в одной из более волосатых эпох — агент контрразведки Ее Королевского Величества Королевы Виктории — вот это был бы великолепный титул.
Видимо я все-таки нервничал больше, чем думал, потому что порезался до крови при первом движении лезвия. Через минуту раздался непринужденный стук в дверь, и в комнату вошел Слэйд. Ударом ноги он закрыл дверь, держа руки глубоко в карманах плаща. Бросил на меня грозный взгляд из складок своего обрюзгшего лица. Без всякого вступления начал:
— Я слушаю, Стюарт!
Нет лучшего способа сбить человека с толку, чем заставить его давать пространные объяснения с лицом, покрытым быстро сохнущим мылом. Я повернулся к зеркалу и, не говоря ни слова, продолжал бриться. Слэйд издал один из трудных для описания звуков, совпадающих с одновременным выпуском воздуха ртом и носом. Уселся на кровати: пружины застонали, протестуя против его чрезмерного веса.
— Будет лучше, если мне понравится твоя басенка. Я не люблю, когда среди ночи меня вытаскивают из постели и гонят куда-то на ледяной север.
Я продолжал бриться. Знал, что дело, которое привело Слэйда из Лондона в Акюрейри, было очень важным. Закончил бриться, виртуозно протянув лезвие вокруг кадыка, и отозвался:
— Пакет оказался значительно важнее, чем ты говорил.
Открыл кран с холодной водой и смыл мыло с лица.
— .проклятый пакет, — услышал сквозь шум воды.
— Извини, не расслышал. Набрал воды в уши.
Он с трудом сдержался.