.
Работники МВД относились к требованиям уголовного кодекса с таким же минимальным трепетом, как и их «старшие братья» чекисты. Например, работник и парторг Чулымского РО УМВД по Новосибирской области Д.И. Левченко в декабре 1947 г. от райкома партии получил строгий выговор за организацию пьянки со спецпереселенцами-калмыками, нарушение революционной законности и злоупотребление служебным положением. Чекиста перевели в другой район и в начале 50-х он работал комендантом спецкомендатуры Болотнинского РО УМГБ по Новосибирской области[381].
В марте 1948 г. Георгий Жуков заявил подчинённым, что решение бюро Новосибирского обкома ВКП(б) «своевременно вскрывает (то есть ни раньше, ни позже! — А. Т.) крупнейшие недостатки нашей работы и позорные для нас факты извращений и нарушений социалистической законности». В Сузунском, Легостаевском, Ояшинском и Чистоозёрном районах оперативники местных отделений ОСП «допускали провокационные действия в оперативной работе». Это, скорее всего, означало элементарную фабрикацию дел: использование агентов-провокаторов, запугивание свидетелей и вымогательство показаний путём шантажа и физического насилия.
Чувствующий своё интеллектуальное превосходство Жуков тогда же заодно разнёс за малограмотность периферийных начальников (среди руководящего состава УМВД не имели среднего образования 78 %), отдельно выделив главу Барабинского горотдела МВД Якова Борзенко за то, что тот имел убогий лексикон и изъяснялся чуть ли не междометиями: «тем не менее, по его словам, он читает лекции для интеллигенции г. Барабинска!» Что касается процветавшего в «органах» пьянства, то оно не собиралось сдавать своих позиций: так, назначенный заместителем начальника Татарского райотдела МВД по спецпоселению Самсонов «в первый же день приезда напился пьяным, пришёл в РО МВД и свалился в коридоре на глазах сотрудников РО и граждан… пробыв несколько часов в данной должности, был снят с работы»[382].
Если в Новосибирской области чекисты, насколько известно, с целью повышения своего жизненного уровня ограничивались случаями вымогательства у ссыльных продуктов и самогона, то в соседней Томской области в 1946 г. был зафиксирован громкий коррупционный скандал, затронувший и начальника УМВД. Сначала было выяснено, что работники отдела спецпоселений за взятки помогали ссыльным евреям освобождаться и покидать Сибирь.
О моральном облике кадров, которые занимались ссылкой, можно судить по фигуре А. П. Мищенко, бывшего работника «Смерша», который в марте 1944 г. был уволен за попытку склонить к сожительству женщину-агента, находившуюся с ним на личной связи, и за халатность. Но в том же году Мищенко был утверждён начальником ОСП УНКВД-УМВД по Томской области, а в начале 1947 г. его исключили из партии за развал оперработы, преступную связь со спецпереселенцами и использование служебного положения в корыстных целях. Одновременно сам начальник УМВД по Томской области С. И. Корнильев попался на крупных финансовых махинациях, нанёсших ущерб государству в 382 тыс. рублей, за что был уволен и исключён из партии