.
Алексеев, выступая в июле 1933 г. перед начальниками политотделов МТС, критиковал «перегибы» районных властей, сообщавших завышенные цифры количества кулацких хозяйств. Также он отметил следующее: «В других краях поступили ещё похлеще, как, например, на Сев[ерном] Кавказе. Причём арестовывали в деревнях кто кому ни лень, столько, сколько влезет и даже больше того, что влезет в тюрьму. Забили все тюрьмы, начали импровизировать, устраивать подвалы, загонять туда людей и т. д. Вот, например, Северный Кавказ в порядке выселения в трудовые посёлки стал очищать свои курортные местности и выселял всяких людей, в частности, прислал к нам кулака 103 лет и женщину 86 лет выселил в трудпосёлок, как проститутку (в зале смех)». С чувством юмора у партийцев был порядок…
Только за весенние месяцы 1933 г. в Западную Сибирь выслали около 39 тыс. человек. Чекисты отнесли 22,6 тыс. к сельскому населению, 8,2 тыс. — к городскому и пригородному, а 8 тыс. — к рецидивистам. Алексеев в телеграмме Ягоде зафиксировал, что 92 % «городского деклассированного соцвредного элемента» представляли собой мужчин в основном до 30 лет, «очень плохо одетых, обутых, вовсе не имеющих трудовых навыков». Подчеркнув, что прибывший «рецидив» будет расселён в отдалённых северных посёлках, он заявил: «Учитывая особые трудности освоения Севера [в] сельском хозяйстве, полную неприспособленность деклассированного элемента [к] этой деятельности, прошу подобного контингента [в] дальнейшем [в] край не направлять».
В ответ начальник ГУЛАГа М. Д. Берман 27 мая обещал «деклассированный элемент» больше не отправлять, а уже прибывших лиц с криминальным прошлым указывал разместить не в трудпосёлках, а лагерях. Однако на деле Москва ещё почти полгода продолжала массовую чистку и отправку многих десятков тысяч «социально-вредных» за Урал. 23 июля 1933 г. Омский оперсектор ОГПУ сообщал о прибытии эшелона, доставившего из Москвы 1.719 человек: «Из состава имеется значительная часть инвалидов, стариков и женщин с малолетними детьми. […] По неточному определению, из всего контингента примерно 30–35 % рецидива, воров, проституток, бродяг и прочих»[75].
Безобразия при переселении продолжались всё время: когда в конце навигации (20 октября 1933 г.) на пристань Черемошники под Томском пришла баржа с 866 «трудпереселенцами», людей после высадки 6 дней продержали на снегу, а потом отправили в холодных вагонах. Всего в 1933 г. в Западную Сибирь выслали 132 тыс. человек, в том числе 5,2 тыс. цыган[76].
Отношение советских властей к инвалидам и умственно неполноценным напоминало нацистскую программу эвтаназии. Если нацисты практиковали прямые убийства тяжелобольных в клиниках, то в СССР применялась ссылка на прямую гибель в непригодные для жизни места. Бессудные высылки из городов и сёл в первой половине 1930-х гг. широко затрагивали не только «саботажников», «антисоветчиков» и уголовников, но и многочисленных деревенских дурачков, а также инвалидов и тому подобную публику.