– О чем спор, молодые люди?
– Да вот уговариваю Женю поехать с нами. Она сюда прикатила на велосипеде и на кладбище хочет тоже на нем. Не самый удобный вид транспорта, согласитесь. Пока она будет педали крутить, там все закончится.
– Действительно, Евгения, к чему отказываться? Места хватит. Поверьте, вы меня нисколько не стесните.
– А как же велосипед? – Евгения старалась на меня не смотреть. – Нельзя же оставить его здесь.
– И не надо, – горячился Боливар. – Он же складной. Уберем в багажник.
– Ни к чему все это, – недовольно поморщилась Евгения. – Я прекрасно доберусь сама.
– Послушайте, но это же неразумно. Если вас смущает мое присутствие, я поеду с Красновым. А вы езжайте с Болей. Такой вариант вас устроит?
– Простите, я лучше на автобусе, – выдавила Евгения.
Что ж, нет, значит, нет. Я сказала Краснову, что поеду на своей машине, и вернулась к Боливару. Мы пристроились в хвост процессии, направляющейся к кладбищу. Двигалось сегодня все небыстро, так что пока мы добрались до места, прошло довольно много времени.
У ворот кладбища я выскочила из машины и стала наблюдать, как люди выгружаются из автобусов. Евгении среди них не было. Порасспросив водителей, я убедилась, что девушку с велосипедом никто из них не видел. Выходит, Евгения нас обманула. Она не собиралась ехать на автобусе и вообще не собиралась на кладбище! И, похоже, я знаю почему.
Ответ был очевиден. Все сходится: и мотив, и возможность, и мелкие детали, которым я никак не могла найти места в этом пазле. Богатырский сон, от которого, как сказала квартирная хозяйка Пелагея Ильинична, и танк не разбудит, – раз. Подслушанный швейцаром дневной разговор, когда Роман ссорился с каким-то мужчиной, – два. Треньканье звоночка, о котором вспомнил Егор, – три.
Нужно срочно возвращаться в гостиницу, иначе будет поздно. Воспользоваться машиной Боливара я не могла – он к Евгении неравнодушен, и я не имею права не уважать чужие чувства. Значит, нужно найти другой способ.
В толпе я заметила Кугушева. Вот кто меня выручит. Не вдаваясь в подробности, я попросила одолжить мне ключи от его машины и пообещала, что все объясню позже. Он не стал задавать вопросы и молча протянул мне ключи.
Уже на пути меня осенила догадка, которую срочно требовалось подтвердить или опровергнуть. Я бросилась обратно. Кугушев удивленно поднял брови.
– Что-то еще? – коротко спросил он.
– Да, один очень срочный вопрос. Скажите, как Ильшат относился к женщинам-жокеям?
– В каком смысле? – Дмитрий покраснел.
– Да нет же, то, о чем вы подумали, меня совершенно не волнует. Вопрос касается исключительно профессиональной стороны. Считал ли Ильшат женщин-жокеев полноценными спортсменами?