Я приходил на аэродром часа на два раньше офицеров, выводил «фарман» на старт. Обслуживал полеты других, а когда они уходили отдыхать, летал. Затем увозил самолет в ангар. Но у меня было важное преимущество перед другими учениками Земитана: сам готовил машину, знал все ее особенности, верил в нее, как в себя.
В общем, я был доволен. Считал себя наполовину уже летчиком. Мечтал о больших полетах…
В один из дней я бежал по аэродрому с оцинкованным баком в руках. Нужно было до начала полетов дозаправить самолет касторовым маслом. Смотрю — Михаил Никифорович Ефимов с двумя учениками-офицерами уже идет к своему аэроплану. Я на ходу приложил руку к бескозырке. В ответ Ефимов кивнул головой и крикнул:
— Доброе утро, коллега!
Я видел, как спутники Михаила Никифоровича заулыбались, полагая, что знаменитый летчик в шутку назвал «коллегой» чумазого солдата. Они ведь не знали, что Ефимов как-то интересовался, кем я работал до армии. Узнав, что я был железнодорожником, весело сказал:
— Выходит, мы с вами коллеги. Я тоже когда-то работал в Одесском отделении Юго-Западной железной дороги…
Вот с тех пор он иногда и называл меня коллегой…
Я уже приближался к своему самолету. Вдруг со стороны послышался окрик:
— Эй ты! Остановись…
Подумав, что это относится к кому-то другому, я продолжал идти.
— Скотина! Стой, кому говорю! — послышалось опять.
Я оглянулся. За мной бежал высокий офицер. Поставив бак на землю, я подошел к нему строевым шагом. Лицо кавалерийского офицера покрылось от гнева лиловыми пятнами.
— Ско-ти-на! — по слогам повторил он ругательство. — Как ты смел не отдать честь офи-це-ру?
— Ваше высок… — начал было я. Но он оборвал меня:
— Молчать!
— Так разрешите…
— Молчать! — взвизгнул офицер, присовокупив крепкое ругательство. — Немедленно доложи дежурному офицеру, что я послал тебя на два часа под ружье! С полной выкладкой!..
— Спешу на полеты, нужно выпускать аппарат… — успел выпалить я, показывая на бак. Но в ответ снова:
— Молчать! Кру-гом! К дежурному офицеру — шагом а-арш!
С тревогой подумав, что полеты группы Земитана сорваны, я оставил бак посреди поля и, не оглядываясь, ушел.
В караульном помещении мне дали винтовку, и я с полной солдатской выкладкой два часа стоял по стойке «смирно» перед окнами офицерского собрания.
Когда доложил о случившемся Земитану, он покраснел и глухо сказал:
— Да, Спатарель, к великому сожалению, есть среди нас такие. Но что поделаешь…
Чувствовалось, что эта история ему крайне неприятна. «Такие» действительно были. Из-за придирок офицеров к солдатам нередко нарушалась работа на летном поле. Умный, отличавшийся хорошим отношением к механикам начальник школы князь Мурузи вынужден был специальным приказом отменить отдание чести на аэродроме во время полетов.