В штабе мне сообщили, что в Симферополь уже прилетело звено 1-й Конной армии. Там находится летнаб из нашей группы Петр Николаевич Добров.
— Да где он? — спрашиваю нетерпеливо.
Наконец под вечер нахожу Доброва. Забрасываю его вопросами. Узнаю, что он прилетел на «сопвиче» с летчиком Карабановым. Вижу, Добров чем-то озабочен.
— А вы-то чем заняты сейчас, Петр Николаевич?
— Собираюсь в полет.
— Куда же? Сегодня занята Керчь, последний порт, остававшийся у Врангеля. Отплыли все белогвардейские пароходы…
— Вот именно, Иван Константинович, за ними. Передали, товарищ Фрунзе приказал разведать, куда направляются врангелевские суда.
— Значит, летите на «сопвиче»?
— Нет. На «хэвиленде».
— С кем?
— С бывшим белым летчиком Рябовым…
— А как же «сопвич» и Карабанов? — удивился я. — Что-то непонятно…
Добров кое-что рассказывает мне вкратце. Встречаюсь с Рябовым. Из разговоров с ними обоими узнаю все.
…К комиссару полевого штаба буденновец доставил какого-то человека в кожаной куртке с бархатным воротником и форменной фуражке без кокарды.
— Освободите руки! — гаркнул конник. — Привязался этот гражданин: возьмите меня в плен, да и все. Браунинг сует, надоел.
Человек в кожанке не спускал глаз с комиссара.
— Разрешите догнать своих, товарищ комиссар? — нетерпеливо спросил буденновец.
Увидев утвердительный кивок, вскочил на коня и галопом поскакал вдоль улицы.
— Вы кто такой? — спросил комиссар, пригладив седоватые усы.
— Бывший белый летчик Рябов! — глухо ответил пленный, вытянувшись по стойке «смирно».
— Почему не ушли со своими?
— Они мне не свои.
— А мы что ж, ваши?
— Не знаю. Давно собирался перейти к вам, да все трусил. А сегодня решил: все равно мне в чужих странах не жизнь. Лучше умереть здесь… Давно храню вот это.
Рябов быстро вынул из внутреннего кармана аккуратно сложенный листок бумаги.
— Ваши сбросили с «анасаля».
Комиссар развернул листовку. Последние строчки в ней были подчеркнуты синим карандашом:
«Всем… офицерам, перешедшим на нашу сторону, мы гарантируем… безопасность… Итак, за Россию, против негодяя Врангеля, или за Врангеля — против России — выбирайте».
Комиссар внимательно поглядел на Рябова и, склонившись над столом, написал на обратной стороне листовки:
«Начавиарм. Разберитесь с гражд. Рябовым. По-моему, не врет». Потом сказал:
— По этой улице первый переулок направо. Дом с двумя колоннами. Спросите начальника авиации.
Бывший белый летчик прижал листок к груди. По лицу его пробежала судорожная улыбка.
— Ничего, Рябов, у вас еще все впереди, — ободрил его комиссар. Советская власть сильная, а поэтому не злая. Мстить не будем. Идите.