После короткой беседы о том, как каждый из нас жил и летал с 1914 года, Коровин рассказал о положении на фронте. Красная авиация в этом районе имела лишь три отряда: 3-й и 13-й Казанский — на станции Сокологорное, в непосредственной близости от укреплений противника, и 48-й разведотряд — в Большом Утлюге.
— У нас на сегодня всего восемь исправных самолетов. А белые имеют шестьдесят, совершенно обнаглели в последнее время! — с раздражением сказал Коровин. Медленно прохаживаясь по кабинету, он продолжал: — Понять не могу, Иван Константинович, почему в штабе Юго-Западного фронта, даже в Москве недооценивают Врангеля вообще и его авиацию в частности? По имеющимся у нас данным, белые не столько совершенствуют оборону, сколько готовятся к наступлению… В один далеко не прекрасный день они могут вырваться из «крымской бутылки». Наша 13-я армия слаба и растянута по огромному фронту. Резервов нет. А что касается белогвардейской авиации, она просто душит нас.
Коровин признался, что «вдрызг» переругался со всем начальством, без конца атакуя телеграммами штаб фронта, авиадарм, штаб Воздушного флота Реввоенсовета Республики, требуя немедленного усиления авиаотрядов 13-й армии. Он так и сказал: «Атакуя телеграммами». И горячо добавил:
— Не о карьере же думать мне? Не о дипломатии с вышестоящим начальством, Иван Константинович? Я убежден: если там, наверху, не примут мер, белая авиация здорово нам напакостит!
Прибытие 48-го разведотряда и нашего дивизиона было первым результатом решительных требований Коровина. Вот, к примеру, его рапорт № 390 от 21 мая 1920 года. Этот документ Коровин адресовал начальнику Воздушного флота Юго-Западного фронта, а копию направил командующему авиацией действующей армии Сергееву:
«…Сознательный человек, находящийся на фронте, где от него требуют усиленную боеработу, имеет право напомнить тем, от кого это зависит, что пора бы наконец дать армии часть требуемых и обещанных пополнений. Форма же этих напоминаний зависит от остроты положения на фронте, усугубляемого требованиями летчиков, брошенных без самолетов и несущих по своей малочисленности непосильную боевую работу…»
Этот и другие гневные рапорты, докладные записки, телеграммы Коровина требовали срочного усиления авиации, действующей против Врангеля. Время подтвердило, что Коровин был прав.
Владимир Иванович, чрезвычайно довольный нашим прибытием, спросил:
— Сколько же аппаратов в ваших отрядах? Сколько максимально можете поднять для отражения воздушного противника?
— Десять самолетов.
Замечательно! — оживился Коровин. — С вашим приездом силы нашей авиации увеличиваются вдвое! Причем вы — истребители, значит, Ткачев не останется безнаказанным, как раньше…