Коммуниста Хоролько — смелого воздушного бойца — любили в отряде. Однажды он и Иван Воедило схватились в небе с несколькими врангелевцами. Вдруг напарник видит, что Хоролько, подлетая к противнику почти вплотную, почему-то огня не открывает. Старается ударить врага колесами своей машины. Не выдержав таранных атак, белогвардейцы удрали от Хоролько.
Когда друзья вернулись в Сокологорное, Воедило спросил:
— Ты что за цирк сегодня устроил? Патроны, что ли, пожалел? Или решил действовать на беляков психически?
— Угадал, психически… — со вздохом отозвался Хоролько. И, помолчав, добавил: — Пулемет заело…
— Так улетал бы домой!
— Домой… Говорить-то легко.
— А почему бы и нет, — не унимался Воедило. — Ведь ты стал небоеспособным. Если бы хоть один беляк очухался, расстрелял бы тебя, как мишень…
Тут уж Хоролько не выдержал:
— Значит, сам спасайся, а тебя бросай? Нет уж, так не могу…
Если бы не этот разговор, никто и не узнал бы, что случилось у Хоролько в бою. Он бы исправил пулемет и продолжал спокойно летать.
Прибыв в Александровен, Хоролько долго любовался «ньюпором», потом тщательно его осмотрел, завел и опробовал мотор. Оставалось проверить машину в воздухе, дозаправиться и лететь в отряд. Хоролько попросил моториста заранее подвезти бензин, чтобы потом не ждать. В кабину он сел веселый, взлетел. Этот полет стал для него последним. В воздухе у «Ньюпора-17» отвалилось правое крыло. Хоролько погиб.
Да, нашим летчикам приходилось летать буквально на «гробах». А боевой работы все прибавлялось: в небе Таврии и над Крымом появилось неожиданно много белогвардейских самолетов.
Позднее бывший летчик 3-го истребительного отряда полковник Александр Константинович Петренко так вспоминал об этом периоде: «Летали много и рискованно; врангелевские летчики оказались крепкими соперниками… Впервые за всю гражданскую войну нам приходилось чуть ли не ежедневно вступать в воздушные бои…»
Незадолго до нашего прибытия в Сокологорное Врангель начал активные боевые действия. Главным своим козырем он считал внезапность нападения.
В ночь на 14 апреля от крымского берега отчалили два парохода и три баржи. По Азовскому морю они прошли, не зажигая огней. Перед рассветом батальоны ударного Алексеевского полка начали высадку на пустынном мелководье, напротив деревень Кирилловна и Горелое. Десант имел задачу неожиданным ударом перерезать единственную железную дорогу, соединяющую тыл нашей 13-й армии с ее частями на фронте. Основные силы белые собирались бросить в наступление на перешейках.
Вылетевший утром на разведку комсомолец Юлиан Крекис обнаружил вражеский десант. Как только летчик вернулся, командир отряда Межерауп передал телеграфом донесение начальнику авиации Коровину. А тот немедленно доложил обо всем командующему 13-й армией И. П. Уборевичу. Сообщил он и предположительное мнение Крекиса о том, что передовые подразделения противника движутся на север, в направлении станции Акимовка, и, видимо, имеют цель перерезать здесь железнодорожную магистраль.