– Алина! – Чэннинг бросился к ней, и на мгновение замер около дивана. Ее слова стали постепенно доходить до него, но ему требовались подтверждения догадки.
Она швырнула вазу. Чэннинг нагнулся, ваза пролетела мимо и раскололась о стол. Он попытался успокоить ее:
– Алина, перестань!
Но она разошлась не на шутку. Она подхватила бокал и швырнула в него, затем схватила следующий. Чэннинг подхватил изящный стул эпохи Людовика XV, чтобы использовать его как щит и стал считать. Здесь было всего шесть бокалов. Она не могла вечно бросать их в него.
Шестой бокал разбился о стул, и он отшвырнул его в сторону. Он приблизился к ней, и в этот момент Алина схватила графин.
– Я запущу им в тебя, клянусь!
– Я знаю. – Тогда у нее закончились бы снаряды, но Чэннингу вовсе не хотелось источать запах бренди остаток вечера, кроме того, он понимал, какой вред может причинить ему тяжелый хрустальный графин. Будет больно. Чэннинг поднял руки, предлагая ей заключить перемирие. – Алина, прошу тебя, поставь графин, и давай поговорим. – Он старался говорить спокойно. Разъяренные женщины были главной опасностью в его работе. Ему приходилось оказываться в подобных ситуациях.
– Ты решил, что я выбрала его! – выкрикнула она. – И потому ты не только негодяй, но еще и глупец.
Чэннинг подошел ближе. Алина не стала медлить. Только тяжелый, наполненный бренди графин мог остановить его. И тогда он быстро метнулся к ней, прижав ее к шкафчику, и схватил ее руку, сжимавшую горлышко графина.
– Нет! – вскричала Алина, но у нее не хватило сил, чтобы справиться с ним.
Он почувствовал, как ослабела ее хватка, и графин оказался в его руке. Чэннинг увидел, как у нее на глаза навернулись слезы. Его голос был тихим и спокойным, когда он попросил ее:
– Расскажи мне о том дне в парке.
Он отступил назад, давая ей свободу, но не сводил с нее пристальных глаз. Она начала свой рассказ, роняя скупые слова, а он жадно впитывал их, складывая для себя в правдивую историю.
– Муж все знал. Он знал, что я общалась с англичанином, который приезжал в Фонтенбло. Кто-то донес ему. Он не знал, что это ты, но догадался, что мои чувства серьезны, и, как всегда, испугался, что я ускользну от него, если представится возможность.
Чэннинг подвел ее к дивану. От ее слов ему стало нехорошо. Все эти годы он думал о ней плохо, считая, что она обманывала его.
– И что дальше? – спросил он.
– Он привез мне подарки из Италии, шелковые платья, драгоценности. Он заставлял меня все это носить, чтобы всем показать, что я принадлежу только ему.
– Но ведь это не все, – настаивал Чэннинг.