Ужин прошел в атмосфере веселья. После пикника гости пребывали в чудесном расположении духа и уже предвкушали бал. Алина болтала с женатым господином, сидевшим слева от нее, и одиноким джентльменом справа, в другом конце стола от Чэннинга. И сейчас это было как нельзя кстати. Она хотела избежать его вопросов о Сеймуре. Однако это была всего лишь временная передышка. Она не сможет вечно избегать их.
Все собравшиеся за столом гости блистали бальными нарядами и сразу после ужина отправились в гостиную, где уже все было готово для танцев. Вскоре стали появляться гости из окрестных поместий, и каждая женщина получила несколько прелестных розовых танцевальных карточек с золотыми ленточками, которые могла повесить на руку. И в мгновение ока Чэннинг оказался рядом с ней, чтобы ангажировать ее на два танца.
– Я хотел бы танцевать с тобой бесконечно, – ласково пробормотал он, решительно выводя свои инициалы на третьей и последней карточке. – Но я понимаю, что мы не можем давать пищу сплетням, которые непременно просочатся в Лондон.
Алина поняла, что он бросал ей вызов, предлагая пренебречь правилами приличия. Она соблазнительно прошептала:
– Значит, сегодня вечером я буду пить шампанское в одиночестве?
Чэннинг весело улыбнулся ей:
– Вовсе нет. Просто необходимо соблюдать осторожность на случай, если нам есть что скрывать. Ты ведь меня понимаешь.
Алина с притворной скромностью потупила взгляд:
– Я должна поблагодарить вас за объяснение, мистер Деверил.
Вокруг стали собираться другие гости. Чэннинг не мог злоупотреблять ее вниманием. Он усмехнулся и вызывающе поднес ее ладонь к своим губам.
– Пока можешь пытаться меня обмануть. Но только до поры до времени, пока не настанет мой час.
Мой час. И когда он настанет? Во время третьего танца, когда он заведет разговор о Сеймуре? Или во время последнего танца? Алина не сомневалась, что Чэннинг не упустит возможности разузнать, о чем они так оживленно беседовали с Сеймуром перед ужином, и сразу набросится на нее с расспросами. Но она ошиблась. Он просто подписал ее карточку, пофлиртовал немного и отправился ангажировать на танцы других дам. И это было вполне предсказуемо, ведь, как мужчина-гость, он должен был уделить внимание всем дамам, приглашая их танцевать.
Он пригласил ее первой, и Алина должна была воспринимать это как особенный знак его внимания и уважения, знак того, что весь его вечерний график будет подчинен ее интересам, но она не могла. Они играли в игру, хотя теперь уже трудно было понять, в какую именно. Она уже не могла с точностью сказать, связана ли эта игра с Сеймуром или же всему виной нечто другое. Почему он ничего не спросил о Сеймуре? А возможно, он просто пытался вывести ее из себя, потому что сейчас Алине больше всего на свете хотелось броситься к нему с криком «Почему ты не спросил меня о Сеймуре?».