5
Улицы снова были мокрыми. Никогда Лондон после дождя не был таким чужим; гудрон его улиц и черепицы крыш превратились в то, что когда-то было зеркалами.
Шолл прошел через руины Хэмпстеда, мимо пустых витрин магазинов с разбитыми стеклами и остатками товаров. Возле книжного магазина он увидел разлагающуюся бумажную массу.
В воздухе еще стояла влажная дымка, которая липла к лицу Шолла и стекала по щекам. Мощеные тротуары вели от Хита вниз, и Шолл чувствовал, что спускается.
Он непрерывно сглатывал и перекладывал из руки в руку дробовик. Его удивляло, насколько велик его страх. Он не предполагал, что окажется совершенно один. Но даже при этом он не думал о том, чтобы переменить свой план. План непреложен.
При ходьбе Шолл внимательно прислушивался, но слышал только тихий шум ветра. Он чувствовал себя окруженным, слыша, как звуки его движения отражаются от стен, словно он шел по коридору, по неумолимо замкнутой колее. Он прислушивался к звукам своих равномерных шагов, к негромкому плеску мелких луж сзади и впереди себя. Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Пройдя несколько футов мимо кирпичной стены и разбитого окна, он выдохнул. Дрожь все еще ощущалась.
Что-то метнулось от него прочь, вверх по стене, двигаясь наподобие ящерицы; это не было похоже ни на что, что Шоллу доводилось видеть. Он приближался к перекрестку и станции метро. Здесь, так близко к самому сердцу Хэмпстеда, играли зеркальные существа.
Улица свернула налево, и показался перекресток. Несколько секунд Шолл не смотрел на него. Он сосредоточил внимание на окружавшей его воде, на лужах и блестящем асфальте. Было очень светло, несмотря даже на облака, но, конечно же, свет не бил в глаза, отраженного света не было. Дождь отмыл город от пыли, дождевая вода проникла в щели, смыла с города камуфляж, затемнила. Шолл шагал по воде, не отражавшей его. На потемневших от влаги улицах, где очертания всех предметов были все еще как бы заострены дождем, Лондон казался гравюрой, даже при том, что матовая влага скрадывала свет.
В конце концов Шоллу все же пришлось посмотреть вперед.
Плитки, которыми была облицована станция «Хэмпстед», когда-то блестели. Теперь, когда по ним стекала дождевая вода, темно-зеленый цвет переменился. Теперь их покрывал серый и липкий городской плющ. Решетчатые металлические ворота станции были распахнуты настежь, и перекошенные створки рядом с чернотой входа были похожи на корни, протянувшиеся из пещеры. Так как света внутри не было, Шолл мог различить только билетную кассу, стальные двери которой, не тронутые ржавчиной, также были открыты, а за ними царила непроглядная тьма.