Гордон пожат плечами и пошел к рабочему месту. Тем временем зашумела вода в туалете, затем дверь распахнулась, и появился Нильс.
– Нильс, я могу зайти в туалет после тебя? – строго спросил майор.
– Отчего же нет, сэр, – смущенно заулыбался тот.
– А дужка? Она в порядке?
– Она в полном порядке, сэр. – сказал Нильс, впрочем, без особой уверенности.
– Немедленно вернись и вытри всю свою мерзость... – прошипел Иоффе.
Чтобы не быть битым немедленно, Нильсу ничего не оставалось, как вернуться и подчистить свои безобразия, которыми он частенько грешил.
А в это время Домбай и Гордон препирались возле операторского пульта. Гордон настаивал, чтобы Домбай вернул все настройки, вплоть до регулировки высоты стула на прежнее место, а Домбай говорил, что это вовсе не его дело и что он после «худого» настраивал все сам.
Их спор был прерван оперативным дежурным, который объявил боевую тревогу.
– Всем станциям четвертого сектора – боевая тревога! Повторяю, боевая тревога! Подход неприятеля с направления 28-2987-18!
– Это же практически наш сектор! – воскликнул Домбай.
Моментально забыв о споре с Гордоном, он прыгнул на операторское место и бешено защелкал тумблерами.
Экраны замигали, выдавая все новые сканерограммы, и на всех были видны восемь вражеских целей. Они надвигались прямо на СКО-4, в которой сидел ее перепуганный персонал.
– Все по местам! Приготовиться к обороне! – не своим голосом заорал Нурсултан Иоффе.
И сразу же Нильс, Гордон, да и сам Иоффе метнулись к откидным сиденьям, являвшимся дополнительными боевыми постами. Скрипя по несмазанным салазкам, выдвинулись контрольные панели, и весь экипаж незамедлительно включился в работу, принимая руководство артиллерийскими системами, грозными ракетными комплексами и установками торпедного пуска.
– Второй пост готов! – доложил Гордон, опустив на лицо визирную маску.
– Третий пост готов! – отрапортовал майор Иоффе, развернув радарные экраны.
– Четвертый готов! – сообщил Нильс, принимая команду торпедами.
В этот момент они уже не были разобщенными людьми, теперь они являлись единым организмом, в котором работа каждого органа влияла на жизнестойкость остальных.
– Подмога!!! К нам идет подмога!!! – нечеловеческим голосом заорал Домбай, увидев на радарном индикаторе движение массы голубоватых отметок. – Сорок четыре штуки! Сорок четыре!
И больше не в силах сдерживать слез восторга, Домбай разрыдался, невольно разрушая психическое единство персонала станции.
– Эх, сейчас закрутится, – прошептал Иоффе, глядя, как немногочисленные красные точки смело пошли на большой отряд голубых отметок. – Сейчас начнется...