– Ну хорошо, я сейчас подойду.
Пэлтиер тотчас ушел, а Смайли швырнул потухшую сигару в корзину для мусора и задержался еще на несколько секунд. Наработанная в этой комнатке атмосфера, казалось, начинала помогать Смайли распутывать сложный клубок предательства. Ответ был где-то рядом, однако, несмотря на все усилия, он пока еще не давался.
«Ладно, отложим», – решил Смайли.
Он вышел в коридор и сразу погрузился в монотонную будничную реальность, которая обнаруживалась на больших судах, никак не связанных с пассажирскими перевозками: легкий запах технических жидкостей, пересушенная или переувлажненная дыхательная смесь и совершенно произвольное циркулирование воздушных струй. Случалось, что прорывавшиеся из гальюна запахи составляли букеты с ароматами судовой кухни.
Что ж, удивляться было нечему. Этот корабль был построен пятьдесят лет назад и предназначался для военных геологов. Военные же геологи представлялись Смайли здоровенными, постоянно пьяными парнями с нечесаными волосами и красными носами. Понятно, что для такого контингента военное ведомство не особенно тратилось на удобства, хотя именно эти люди разведывали запасы оружейных наполнителей, действие которых так нравилось генералам.
Мимо прошли два матроса и отдали Смайли честь. Как всегда, его принимали за некое важное лицо. А то, что он был в штатском, добавляло ему таинственности и бюрократической опасности.
Поднявшись по лестнице на один ярус, Смайли оказался в более приемлемой атмосфере с приглушенными механическими шумами и достаточно чистым воздухом. И это было понятно, поскольку на этом ярусе находился капитан, штурман и все думающие службы. Им чистый воздух был просто необходим.
Завернув за угол, Смайли едва не столкнулся с самим капитаном Вольтером.
Вольтер, против обыкновения, выглядел немного растерянным.
– У нас ЧП, сэр. Самоубийство... – произнес он и выпучил глаза, ожидая реакции Смайли.
Капитану казалось, что уж этому, подолгу службы проницательному, человеку не следовало ничего объяснять. Даже наоборот, это он должен был внести какую-то ясность.
– Кто покончил с собой? – не подавая виду, что сам ничего не понимает, спросил Смайли.
– Старший штурман Берни Израильчук.
– Что еще? – снова спросил Смайли, видя, что Вольтер держит в себе еще какую-то страшную тайну.
Капитан Вольтер огляделся, проверяя, нет ли кого в коридоре, и шепотом произнес:
– Он оставил записку, сэр. Вот эту... – И трясущиеся руки Вольтера подали Смайли сложенный вчетверо лист бумаги.
Тот осторожно его развернул, словно боялся, что оттуда выскочит блоха, и пробежался глазами по корявым строчкам. О содержании записки Смайли уже догадывался и, читая, лишь пытался определить стилистику письма. В том, что почерк был подделан, он не сомневался.