Мудрый взгляд жены командира полка моментально отследил тщательно скрываемую грусть совсем юного, но уже орденоносного лейтенанта.
— Угум. Не корите вы себя так Сереженька. Я же все вижу… Все-то никак вы с Валиной гибелью не смиритесь… А курить все же не нужно столько. Вы ведь еще совсем молодой. Лучше расскажите мне о нем. Какой он был, ваш Валенька? А то я его почти и не видела.
— Когда Павел нас в Харькове учить вызвал, мы в нарядах свои грехи замаливали. Валька с ребятами в самоходе попался, а я опять за пререкания огреб. Мы тогда думали, что нас снова куда-нибудь на работы отправят. Во искупление… А Павел шел вдоль нашего строя, и в глаза нам заглядывал. И взгляд у него был… такой строгий оценивающий. Вряд ли он тогда знал, что нас вместе с ним в Монголию отправят. Но отбирал он очень жестко. Я сейчас думаю, что если бы он с нами таким строгим не был, то кроме Вальки мы еще многих не досчитались бы. Ну, а Валя… Валя — он очень застенчивым был… Пока за штурвал не сядет… Спасибо Василию Ивановичу, что в Киеве с нами к его маме сходил, а то я и не знал даже, что и сказать ей…
— Вы выпейте Сереженька. Выпейте. А как вы в училище свой выпуск-то отмечали?
— А не было у нас выпуска, Лариса Ивановна! Скрынников нас тогда вообще не хотел отпускать, если б начлет с Иваном Олегычем не вступились, то не знаю, когда бы мы вообще училище закончили…
— А вы Боренька, почему так мало кушаете? И у Дмитрия вашего что-то опять тарелка пустая. Айяяй! Как нога ваша не сильно побаливает?
— Нормально нога, уже и не вспомню когда она по-настоящему болела. Вы нас тут с Митькой так закормите, что в кабины не влезем. А что это за кино у вас завтра показывать будут?
— Хорошее кино, ребятки. Совсем новое. Как раз про ваше крылатое воинство…
Петровский вышел на крыльцо. Родной аэродром 69-й бригады приветствовал старого знакомого летним грибным дождичком. Всего пару с половиной недель назад Петровский уехал в эту недолгую командировку. Однако с этого момента, казалось, прошла целая жизнь. Бой над плацдармом. Восторг от созерцания первых сбитых. Освоение мото-реактивных машин. Холод в груди при каждой аварии. Пашкины глаза при прощании. А потом был тот ночной бой… Когда все чему удалось научиться этим летом, прошло настоящую проверку. Самую жестокую проверку боем…
Сейчас 2-й особый полк принял майор Грицевец. На Сергея можно было положиться. А в 23-й ИАП вернулся пока только его командир. Дементьев принял эскадрилью ракетоносцев, этого можно пока не ждать. И еще на груди полковника сиял гранатовыми красками когда-то вожделенный, а сейчас принятый со спокойным достоинством орден. Когда ему и еще нескольким монгольским пилотам вручали в Москве награды, в какой-то момент Петровскому даже стало неловко. Вдруг подумалось, почему это тут нет Пашки Колуна? Вот уж кто свою награду точно заслужил. Даже захотелось сказать о нем что-нибудь хорошее. Но ничего не сказал Василий Иванович. Лишь поблагодарил товарища Калинина и родную партию за высокую оценку…