— А что, Катерина, по-моему, он не брешет? — засмеявшись, поддержал я Степана. — Надо бы уважить воздыхателя. А не то сгинет он в огне неразделенной страсти.
— Да ну вас, — вконец смущённая девушка стыдливо махнула рукой. — Как можно такое?
Что такое? Я впервые видел смелую и бойкую на язык девчонку в таком состоянии. Неужели неприступная крепость готова распахнуть свои ворота и, выкинув белый флаг в виде непорочной простыни на новобрачном ложе, сдаться на милость победителя?
Н-да, дела. Оказывается, не только у нас с Луизой наметился заметный прогресс в отношениях. Наши друзья тоже приблизились к критической точке кипения.
— Ладно ужо, — неожиданно быстро сдалась Катерина. — Погодьте маненько. Счас на стол чегой-то сгоношим да и будем снедать.
— Во! — обрадованно воскликнул Степан. — Завсегда радостно любоваться на такую ласковую кралечку.
— Ах! Чтоб тебе! — вскрикнула Катерина.
Сказанные под руку комплименты окончательно размягчили строптивое сердце красавицы, и дрогнувший в руке нож вскользь чиркнул по указательному пальцу. На месте пореза вмиг выступила алая капля. Прижав пораненный палец к губам, она по-детски обиженно вскинула влажные ресницы, устремив свой взор на Степана. Тот в свою очередь, забыв обо всём, вмиг оказался рядом с пострадавшей. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он силой отнял руку от её губ и облегчённо вздохнул.
— Тю! Напугала, скаженная. До свадьбы заживёт, — произнёс он повеселевшим голосом.
И не обращая внимания на неуверенное сопротивление девушки, приложил её палец к своим губам. Катерина свободной рукой попыталась оттолкнуть склоненную голову, но постепенно давление её руки ослабло, а ладонь украдкой затерялась в чубатых казачьих дебрях. Полностью отдавшись нечаянной ласке, Степан так и остался стоять со склоненной головой. Словно опомнившись, Катерина мельком взглянула по сторонам и, оторвав свою ладонь от головы казака, легонько хлопнула его по чуприне.
— Ты чегой-то? Пригрелся, словно кот. А ну ходи отсель, — прикрикнула она, пытаясь настрожить свой голос.
Но моего слуха явственно коснулось довольное урчание разомлевшей кошечки.
— Погодь, не трепыхайся. Счас зараз заврачую. Будет ещё лучшее, чем раньше. А ты пальчик к своим устам не прикладай.
Не гоже это, — проговорил Степан совершенно серьёзно.
— Пошто так? — встревожилась Катерина.
— Слюна у тебя дюже ядовитая. Заражение могёт приключиться. А там и отрежут, — продолжил серьёзным тоном Степан.
Смысл сказанного наконец-то дошёл до ушей Катерины.
— Ах ты, варнак лампасный! — воскликнула она в негодовании. — И как токмо твой язык поворотился на такие глупости?