Тамбовчане с завистью поглядывали в ту сторону, где раздавался весёлый смех и, не смолкая, пиликала гармонь.
— Эхма, — с тоскою протянула одна из женщин, — везёт же некоторым. А нам ишто маяться да маяться.
— Не печалуйся, тётка Василина, — тряхнул чубом Степан. — Давече обсказывал наш есаул, что недолго некоторым маяться осталось.
— Эвто как же? — все присутствующие недоверчиво устремили свои взгляды на казака.
— А очень просто, — Степан хитро посмотрел на Катерину и закашлялся.
Женщины терпеливо ждали продолжения степанова рассказа.
— Чтой-то в горле першит, — просипел тот. — Никак слова на волю проскакивать не желают.
Догадливые переселенки засуетились вокруг внезапно осипшего казака.
— Оно и верно, Степан Северьянович. Сухая ложка горло дерёт. Мужикам-то мы харчи с собой сгоношили. И нам на ночь грядущую не грех чайком побаловаться, — будущая тёща Степана на правах родственницы взяла бразды правления в свои руки.
У костра возникла суетливая толчея, и уже через несколько минут раздался голос: — Сидайте до стола, господа солдаты. Откушайте чайку и, могёт, ишто чего покрепше.
Упрашивать Степана дважды не было никакой необходимости.
Стараясь не встречаться глазами с Катериной, он произнёс:
— Ну, ты что, Михайло? Не стой столбом. Негоже хозяек обижать. Тем более что есть повод. Эко ты меня так лихо просватал!
— У тебя повод завсегда найдётся, — недовольно вымолвила Катерина. — Кто бы сумлевался…
Но применять к своему суженому более экстремальные меры воздействия не стала. Слишком праздничным было настроение после предложения Степана.
— Ну, так как же насчёт того вопросу? — робко полюбопытствовала Аглая, после того как мы со Степаном «усугубили чего покрепше».
— Был я давече у нашего есаула. Состоит он, значит, при барже с провиантом, — начал Степан, — и вот обсказал нам есаул, кого куда будут расселять. Завтра, у нанайского стойбища Милк, высадят последних пермяков — солёны уши. Далее сплавом пойдут только лишь ваши, тамбовские. Первое поселение будет основано у устья реки Горин.
— А сколько до той реки нам ишто плыть? — раздались повеселевшие голоса.
— Ежели погода будет благоприятствовать, то не более трёх дён, — уверенно ответил Степан. — Тут расстояние-то всего ничего. Вёрст семьдесят с гаком. А далее, через двадцать вёрст ниже по Амуру, у стойбища Хульсань высадят ещё несколько семей.
Там, кстати, стоит военный пост. Караульная команда стережёт амбары с продовольствием.
Хульсань? Что-то очень знакомое. Так это же и есть современное село Нижнетамбовское — дошло до меня. Стойбища Хульсань там уже, конечно, давно нет, но зато осталась речка Хальзан.