— Чуть ниже, совсем рядом, в стойбище Хульсань живут мои родственники. Хорошо живут, не бедно. Много зверя и рыбы в этих местах. Даже название стойбища и речки на вашем языке будет как «белка и таймень».
— И что это значит?
— Значит, шкур много, рыбы много.
И действительно, километрах в трёх от места нашей остановки я увидел крошечные фигурки людей и остроконечные чумы.
Нанайское селение располагалось прямо за современным аэропортом.
«Стало быть, Хальзан раньше назывался Хульсаном», — равнодушно отметил я. У меня перед глазами до сих пор стояли сцены прощания с Луизой, поэтому уровень любознательности приближался к нулевой отметке.
— Что, Миша, скучно?
Ко мне подошёл Степан и встал рядом.
— Давай завалимся сегодня пораньше спать, — предложил я ему. — До Софийска всё равно ещё плыть да плыть.
— А чего, давай, — легко согласился Степан. — Всё одно. Без девок весельше не станет.
И мы завалились спать.
Проснулся я поздно утром. Первое, что меня сразу насторожило, — это то, что не слышно ставшего неотъемлемой частью нашей жизни шума волн. Я медленно приподнялся и огляделся.
Вокруг меня были каменные стены, а передо мной утренним светом обозначился небольшой проём. Пещера — осенило меня!
Сдерживая волнение, я вышел наружу, и меня ослепили лучи яркого весеннего солнца. Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь там, где в мае 1986 года остался ночевать, то есть у подножия Шаман-горы.
Срывая ногти, я забрался на высокую лиственницу. С первого взгляда, брошенного на противоположную сторону Амура, я увидел далёкие дома села Нижнетамбовского…
Я был в своём родном двадцать веке.
Мой сон или явь окончились. Пора возвращаться домой…
Естественно, что рассказывать о том, что со мной приключилось, я никому не стал. Кто мне поверит? А вы бы поверили?..