Нужно найти кого-то, кто мог бы ходить с ним и озвучивать все его желания.
Оказывается, что в том городе, куда он попал, он никому не был нужен. Тут он понял, что в этом городе все говорят по-немецки.
А его школьных знаний ни на что не хватало. На все вопросы он отвечал: «я-а, я-а». Многоуважаемые бюрократы думали, что человек со всем согласен. Они не знали, что он совсем ничего не понимает.
Так, перемещаясь от бюрократа к бюрократу, Леша получил дешевую квартиру, правда на чердаке. Из окна спальни ему был виден автобан, по которому сплошным потоком шли автомобили.
А потом появилась масса документов, нужных и не очень. И пришлось учить этот язык. Оказывается, что сумма, выделяемая безработным, совершенно мизерная. Многие расходы, возникающие попутно, превращают всю сумму в воздух. Денег становится все меньше и меньше. Где взять еще пару копеек? Эта задача становится перед каждым из въехавших.
Каждый ищет свой «черный» приработок, но Леша был интеллигентом, он мог продавать свои мысли. Жаль, что его мысли никому не были нужны.
Прошло шесть месяцев. Сидя у окна с видом на автобан, Леша думал о своей покинутой родине, о тех друзьях, которые вполне уверены, что он стал настоящим «бюргером». «Что же им писать? – думал Леша. – Про нищенскую помощь от государства, квартиру с видом на автобан?.. Стыдно».
Лето, Западная Германия
Вечерело. В немецком дачном кооперативе затихали звуки.
Дневная жара ослабла, пришла вечерняя прохлада. На садовых участках немецкие бюргеры получали удовольствие от приятного вечера. Среди прочих дач находился участок, который считался русским. Он принадлежал русскоязычной жительнице города, переехавшей сюда после воссоединения Германии. Участок, который она занимала, вызывал у немцев много вопросов: почему дом был покрашен в светло-голубой цвет? зачем эта русская белит фруктовые деревья? почему она поставила вокруг участка забор? почему к ней в гости приходит много детей? почему вечерами на столе Таниной веранды стоял и пыхтел большой самовар?
За столом в гостях у Тани действительно часто собиралась русскоязычная диаспора. А в этот вечер у самовара сидела пожилая женщина и медленно, со вкусом пила чай с бутербродами. Гостья у Тани в этот раз была особенная.
Несмотря на ее 75 лет, она была стройная с яркорыжей копной волос. Проживала она в стране более десяти лет, но говорить по-немецки так и не научилась. Угощение, выставленное на столе, и наступившая прохлада располагали ее к дружеской беседе. Через короткое время она начала медленно рассказывать: