Поужинав, инквизитор поднялся в комнату. Забрался под одеяло, зевнул и застыл, пораженный воспоминанием.
Книга. Книга о сказаниях наровертов, где написано: «Среди жителей Хеанты бытует мнение, будто родовое имя им отдал Создатель. Нароверты с большим почтением называют его имя — Ретар, что в переводе со староприбрежного (Retthair) означает «Третий». И фраза, произнесенная остроухим: «Если бы не Ретар, я убил бы тебя еще в дороге!» Неужели он?.. Но как? Может, это имя — не такое уж и редкое? Мало ли, раз Создатель поделился родовым именем, то и обычным вполне мог. Даже несмотря на внушительный возраст эльфа, нет стоящих причин полагать, будто он знаком с кем-то настолько сильным.
Наутро Альтвиг забыл о подозрениях, но проснулся раньше попутчика. Торопливо поел, вскочил в седло и двинулся к Алаторе.
Ночью мороз отступил, и солнце планомерно убивало снег, заменяя его грязью и лужами. Парень расстегнул воротник, избавился от шарфа и принялся считать птиц. Ворон, чья большая стая летела с севера на восток. Хриплое карканье и шелест тысячи крыльев заполнили тишину. За ними инквизитор не сразу уловил топот копыт, сонные ругательства и фырканье вороной кобылы. А уловив и обернувшись, мысленно застонал — беловолосый эльф приблизился настолько, что стал различим тонкий шрам на его переносице.
— Анэ-на тоно Морьо, — сказал он.
— Прошу прощения?
— Анэ-на тоно Морьо, — повторил беловолосый. — Демоническое приветствие. Дословно — пусть тебе светит солнце.
— Полагаю, в то же время, что и сожрут собаки?
— Ага.
Альтвигу захотелось столкнуть остроухого в сугроб. Усилием воли он сдержался и как можно спокойнее произнес:
— Вчера вы упоминали некого… кхм… друга. Можно мне узнать, кто он?
— Вампир, — пожал плечами эльф. — Рыжий такой. Увлекается поиском некромантов. Вечно носится по Бертаслю, Гро-Марне и Велиссии. Ничем особым не знаменит, вряд ли вы когда-то встречались.
Инквизитору вспомнился еще и сон, где были Альвадор и Аларна. Окончательно уверившись в своей правоте, он спросил:
— Надо полагать, что среди ваших друзей есть и Бог по имени Эйлин?
Всадник сощурился и лениво протянул:
— Парень, не доводи меня до греха. Подумай, каково бывает тем, кто сует нос в дела инквизиции. Несладко, правда? Так вот если ты влезешь в мои, тебе будет стократ хуже. Сначала я вскрою твою грудную клетку, — голос остроухого стал мечтательным, хрипловатым, — и переломаю все ребра. Потом составлю из них цветок — ты ведь ничего не имеешь против хризантем? — и воткну его в твой живот. Покручу, чтобы встал получше, и в серединке устрою твое сердце. По идее, выйдет красиво. Но не волнуйся — голову я оставлю. У тебя красивый цвет радужек. Меня окружают существа со светлыми, даже блеклыми, глазами, так что ты будешь исключением. Приятным.