Но дракон был мертв.
Менестрель прижал его к себе, стиснул, поверх похолодевшего плеча глядя на извилистую дорогу. Черт побери… Зачем она нужна теперь, когда Альтвига нет? Когда единственный друг, терпевший и любивший Рикартиата, отправился неизвестно куда? Неизвестно куда… что за путь открывается духам после смерти, парень не знал. И от этого было еще страшнее.
Мреть дико заорал, рванулся, уловил недовольное кошачье: «мау!» и разлепил веки. По лицу тут же покатились слезы, падая на постель, вспыхивая и распускаясь бутонами белоснежных роз. Менестрель ругнулся, попытался избавиться от остатков противной жидкости и погладил Плошку — серый полосатый комок шерсти. Та в ответ заурчала, предоставила хозяину пузо — мол, чеши, раз взялся, — и состроила довольную мордочку. Рикартиат сгреб ее в охапку, уткнулся в кошачий бок и выдохнул.
— Я люблю тебя, Плошка, — заявил он. И попросил: — Пожалуйста, живи. Я очень боюсь, что однажды вы уйдете и… и назад не придете. Это невыносимо больно — кого-то терять. Будь осторожна.
Кошка пихнула его лапой. Парень улыбнулся, перевел взгляд на окно и подумал об Альтвиге. Да, тот ничего не помнил и не до конца верил, что люди могут быть сущностями Безмирья. Но оставался собой — честным и любой ценой защищающим близких. Рикартиат многое бы отдал, чтобы попасть на Грань в момент его пробуждения и быть рядом с самого начала. Чтобы дракон, обменявший свою жизнь на жизнь друга, никогда не был одинок. Но, кажется, написавшая сюжет сволочь заранее подготовила судьбу скитальцев, нарисовала ее, будто картину, в обход бесхребетного Создателя.
— У-у-у, — протянул менестрель. Обхватил голову руками, надеясь выжать из нее мысли, и улегся обратно на подушку. Где-то в ногах возмущенно вякнула Мряшка, и Плошка поддержала ее тычком в живот парня. — Да ладно вам, не сердитесь!
Ночью ударил такой мороз, что цветы в храме печально опустили листики. По стенам снаружи вился ледяной узор, и тепло алтаря было не в силах его согнать.
Альтвиг сидел в углу, подперев щеку кулаком, и читал очередную книгу. Историческую, о первой белобрежной войне, где в самом темном свете выставили королевскую династию Хэйль. Автор пользовался интересными оборотами, живо расписывал любой, даже самый скучный, фрагмент, а потому обзавелся уважением инквизитора. Тот по себе знал, как бывает трудно изложить события на бумаге.
Ближе к обеду явилась немолодая женщина, помолилась и попросила благословения. Альтвиг подарил ей черную свечу, велел зажигать, когда на душе станет пусто. Посетительница заулыбалась и начала выспрашивать, откуда взялся такой талантливый и добрый храмовник. Пришлось отнекиваться, убеждать, что добротой тут даже не пахнет, и парень просто выполняет свою работу. Положение спас Киямикира. Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь и скучающим тоном заявил, что Илаурэн сердится, госпожа Эльтари зовет всех к столу, а Рикартиат намерен выступить в корчме «Ледяные волки».