Летом знаменательного 1859 года Барятинский пошел на Дагестан с целью нанести Шамилю решительный удар. Последним пребыванием Шамиля в Дагестане был Гуниб, до появления наших войск считавшийся неприступным. Здесь должно было свершиться величайшее в истории Кавказа событие. И произошло это так.
Начинавшая бледнеть луна выглянула из-за темных, с серыми краями туч, и неясный свет озарил дворы, улочку, спящий аул и людей возле дома Шамиля. На каменные плиты площади и крышу мечети заструился серебристый свет уже меркнувшей луны. Сильнее потянуло холодом с гор, тени задвигались и стали медленно таять, уступая место рассвету. Звезды гасли одна за другой, тая в утренней мгле и белесом сером небе.
Шамиль подошел к своим наибам, тихо о чем-то беседовавшим, и сказал:
– Настает утро, ночь уходит, братья, пора вспомнить о молитве!
Люди оживились, поднялись с мест, заходили по двору, снимая с коней попоны и расстилая по земле бурки.
– Нет Бога, кроме Бога, и Магомет пророк Его. Молитесь, братья, ибо молитвы лучше сна! – негромко, но убежденно проговорил Шамиль.
И сейчас же все, и часовые, и люди, стоявшие у коновязей, и те, что занимали караулы вокруг дома, опустились на колени.
– Ля-илляхи! Иль Алла Магомет резуль-алла! – произнесли молящиеся.
А над ними все шире и светлей поднималось ясное летнее утро, и все алее становился восток, и горы окрашивались в радужные цвета зари.
Лица молящихся были сосредоточены и суровы. Было тихо, и только иногда с шумом переступали застоявшиеся кони да позвякивали о камни шашки молившихся часовых, не снимавших оружия и во время молитвы.
Проснулся и аул. Началось движение, слышались голоса, стучали раскрываемые двери, и при свете уже поднимавшегося солнца на улице замелькали люди.
Утренний намаз заканчивался, когда к Шамилю прискакал вооруженный всадник.
– Русские у аула! – разнеслось по улицам.
Гуниб расположен на горе, отделяющейся от соседних гор протоком Аварского Койсу и высокими, обрывистыми скалами. Гунибская гора имела при подошве до сорока верст в окружности и от двух до четырех верст высоты. Без сомнения, Шамиль считал себя на Гуниб-Даге (гора) совершенно в безопасности, и появление русских вблизи аула для него стало неожиданным.
Командующий войсками Прикаспийского края генерал-адъютант барон Врангель поручил ведение блокады полковнику Лазареву, а сам остановился в лагере, неподалеку от аула. 18 августа к нему прибыл сам наместник на Кавказе князь А. И. Барятинский.
Оценив обстановку, он вызвал к себе полковника Лазарева и приказал:
– Предложите Шамилю сдаться. Скажите, что я даю ему двадцать четыре часа на размышление.