Шамиль колебался, опасаясь за свою жизнь, и предложил Лазареву остаться с его сыновьями, пока он вернется от главнокомандующего.
Полковник Лазарев ответил:
– Я не прислан к тебе аманатом[17]. Если хочешь, пойдем теперь же, а не хочешь, то я уйду назад.
Между тем некоторые мюриды, потрясая оружием, говорили, что за смерть их повелителя русские дорого заплатят. Другие советовали Шамилю не склоняться на убеждения полковника Лазарева.
– Если я явлюсь к главнокомандующему, дозволено ли мне будет вернуться к своему семейству? – спустя некоторое время спросил Шамиль.
На что Лазарев ответил:
– А никто и не хочет разлучать тебя с семейством, и, я думаю, препятствий к возвращению тебя в аул не будет.
Настала минута, в которую совершилось величайшее событие в истории Кавказа.
Шамиль, окруженный шестьюдесятью вооруженными мюридами, которые держали ружья наготове, вышел из родного аула.
Цепь солдат расступилась, и по горам Дагестана раздалось восторженное, единодушное и оглушительное «Ура!».
Шамиль в тревожном недоумении остановился, готовый повернуть назад. Но снова появился полковник Лазарев:
– Разве ты не понимаешь, что это войска приветствуют тебя по приказу сардаря! – обращаясь к Шамилю, воскликнул он.
Подозрительный Шамиль успокоился и продолжил путь. Шествие приближалось к войскам. Барон Врангель, ответив ласково на поклон Шамиля, сказал:
– Шамиль, хотя до сих пор русские были твоими врагами, теперь ты найдешь в них лучших своих друзей. – Видя до крайности растерявшегося Шамиля, он продолжил: – Я убежден, что главнокомандующий примет тебя хорошо.
– Я скажу это только тогда, когда возвращусь в аул, – тихо ответил Шамиль.
Князь Барятинский, находившийся в полутора верстах от аула Гуниб, сидел в роще, на склоне горы, на камне. Возле князя стояли граф Евдокимов, полковник Трамповский и переводчик, а чуть в стороне вся свита.
Шагах в шести от князя Шамиль остановился. Столь храбрый на войне, он теперь струсил. Он был в зеленой чухе (черкеске) и большой белой чалме с хвостом, бледен, губы дрожали. Робко, пугливо озираясь вокруг себя в полном убеждении, что настала минута, когда он должен расстаться с земной жизнью. Но произошло следующее.
– Шамиль, – сказал князь Барятинский, – я предлагал тебе сдаться ранее, обещая выгодные условия. Ты не принял моего предложения, и я сам с войсками пришел сюда, и, конечно, условия, предложенные тебе прежде, теперь не имеют уже места, а участь твоя зависит от государя императора. Я надеюсь, впрочем, что Его Величество уважит мое ходатайство о тебе.
Шамиль отвечал: