— Зачем?
— Я должна знать, сработало ли это.
— Я уверен, что сработало.
— Я должна убедиться.
— Ну, так остановись. Выпьем по чашке кофе.
— Сейчас тридцать восемь градусов.
— Уже меньше тридцати двух.
— Всё равно слишком жарко для кофе, — она перестроилась на правую полосу, затем свернула на съезд к тому, что Ричеру показалось увеличенной версией стандартной типовой магистральной станции обслуживания, с несколькими туалетами и заправкой, достаточно большой для грузовиков, мотелем с комнатами для уставших водителей, и не просто закусочной, а рестораном, достаточно большим, чтобы накормить Сиракузы. И таксофоны. Целый длинный ряд, прямо перед огромными, ярко освещенными окнами ресторана. Хемингуэй воспользовалась одним, и повесила трубку, улыбаясь, со словами:
— Сработало. Кроселли арестован.
Ричер спросил:
— Как ваш кит?
Она ответила:
— Кит уплыл.
Она задумалась на секунду, затем широкая улыбка появилась на её лице, и они обнялись, какое-то облегчение и радость чувствовались в её сильных объятиях. Ричер чувствовал её ребра и биение сердца. Оно билось часто.
Затем она перешла к следующему телефону и набрала другой номер, где сообщила свое имя и продиктовала длинный отчет о подтвержденном наблюдении Сына Сэма, сделанном по её словам тайным осведомителем, который имел, как она сказала, обширный военный опыт.
Потом она повесила трубку снова и сказала:
— Звучит странно, но я действительно хочу снять комнату только для того, чтобы принять душ.
Ричер сказал:
— По-моему, звучит не так уж и странно.
— Тебе очень важно, когда ты доберешься?
— Душ или даже два не сыграют роли.
— Так давай сделаем это.
— Оба?
— Выгода должна быть взаимной.
— Кто пойдет первым?
— Я.
— Хорошо, — сказал Ричер.
Она заплатила в офисе мотеля пухлую пачку банкнот, как Ричер прикинул, это была плата за всю ночь, и вернулась с ключом от комнаты 15, которая находилась в самом конце, последняя комната перед лесом. Ричер спросил:
— Вы хотите, чтобы я подождал в машине?
Хемингуэй ответила:
— Можешь подождать в комнате.
Они пошли вместе, обнаружив жаркое душное помещение, ничем не отличавшееся от подобных. Хемингуэй проверила ванную комнату, вышла со стопкой полотенец и сказала:
— Это твое, — затем вернулась и закрыла за собой дверь.
Ричер ждал на кровати, пока она не вышла снова, спустя немало времени, вся разгоряченная, розовая и обернутая в полотенца. Она сказала:
— Твоя очередь, — и пересекла комнату, не очень твёрдо держась на ногах, словно преодолевая слабость от жары или усталости.
Ричер спросил:
— Вы в порядке?
Она ответила:
— Со мной всё хорошо.