— Проштрафились?
— Как это? — сдерживая гнев, спросил Чащин.
— Ну, выпили, загуляли, не знаю, как это у вас называется. Вот и отправили проветриться?
— Мы приехали работать! — гневно ответил Чащин.
— Молчу, молчу, — с усмешкой ответил Максимиади, успев ловко поддержать вновь покачнувшегося фоторепортера: тот увидел с пригорка море, и его опять закачало. — Только мы все тут безработные… — Последние слова бригадир произнес с горечью.
У маленького деревянного причала, вдававшегося в море, остановился катерок. На причал вышел пожилой мужчина в черном форменном кителе. С катера выбросили на причал парусиновый мешок, форменный человек подобрал его, и мотор катера застрелял снова. Катер отвалил и пошел по своим делам дальше.
— Опять приказы привезли! — мрачно сказал Максимиади.
Чащин догадался, что катер был почтовый. Пожалуй, и в самом деле следовало идти с этим катером, чем мучиться в автобусе. Но потемневшее лицо Максимиади тревожило. Чащин спросил:
— Какие приказы?
— Сидеть у моря и ждать погоды… Поверите, — он заговорил горячо, сердито, — две недели ждем! Как объявили, что начнем соревноваться за звание бригады коммунистического труда, ну, просто не везет! — Он вдруг оборвал разговор, словно жалоба опротивела и ему самому, и распахнул дверь.
Навстречу вышла женщина с раздраженным лицом. Максимиади поспешил представить:
— Вот наши гости. Приехали из газеты…
— Корреспондент областной газеты Чащин. А это наш фотокорреспондент Гущин, — поспешил добавить Чащин.
— Господи, какие длинные слова! — сказала женщина. — Позвольте вас называть просто по фамилиям.
— Даже по именам! — поторопился Чащин. — Меня зовут Федор, а товарища — Михаил.
— Проходите, проходите, — довольно радушно сказала женщина и тут же напустилась на мужа: — Ох, лишенько мое! Ведешь гостей в дом, а в доме нечего на зуб положить!
— Я схожу к Шенгелая за рыбой, — быстро сказал муж. — Он не стал ждать инспектора и вышел вчера в море.
Женщина провела гостей в дом.
В доме было чисто и довольно уютно; две деревянные койки, снятые с какого-нибудь судна, маленький столик, табуретки. Ни шкафа, ни сундуков, какие бывают в каждом доме, не было. Хозяйка уловила удивленный взгляд Чащина и сказала:
— Нас на три дня отправили, а живем третью неделю в ожидании…
И видно было, что вынужденное безделье истомило ее.
Газетчики спустились к морю смыть дорожную пыль. Этот далеко заброшенный бригадный участок действительно напоминал место ссылки. Рыбаки-дельфинеры потерянно бродили по берегу, лениво переговаривались. Сейчас большинство толпилось возле конторки, куда прошел почтовый работник. Чащин и Гущин поплелись к дому.