Готов признать: невозможно создать столько законов, сколько существует людей, однако вполне возможно свести число законов до минимума, смягчив их настолько, чтобы им с легкостью подчинился любой человек, независимо от душевного склада. Еще настаиваю на том, что немногочисленные сии законы должно наилучшим образом приспособить ко всему многообразию человеческих характеров; разумному правителю надлежит наносить удары с большей или меньшей решительностью, применяя индивидуальный подход к провинившимся подданным. Очевидно, что существуют добродетели, практически неосуществимые для целого ряда людей, подобно тому, как иные лекарства несовместимы с тем или иным темпераментом больного. До чего же несправедливо карать мечом правосудия того, кто не способен исполнить требования закона! Не совершается ли при этом беззаконие, приравниваемое к преступному желанию заставить слепого различать цвета? Необходимость смягчения законов не подлежит сомнению, это относится, в частности, к безоговорочной отмене такого зверства, как смертная казнь, ибо закон, покушающийся на жизнь человека, неприменим, необоснован и недопустим. Сие вовсе не означает нерассмотрения бесконечного числа ситуаций – о них еще пойдет речь в дальнейшем, – когда, ничуть не оскорбляя природу (и я это докажу), люди осуществляют на деле полученную от нее же, общей своей праматери, ничем не ограниченную свободу посягать на жизнь других людей. Закон общественный такой привилегией не обладает, беспристрастный по сущности, он не допускает разгула страстей, оправдывающих жестокую неудержимую тягу человека к убийству; человек получает от природы впечатления, в какой-то мере извиняющие его за это злодеяние, закон же, как правило, противоречит природе, не получает от нее побуждений, то есть не уполномочен ею позволять себе такого рода отклонения: не обладая причинами для оправдания, он лишен и известных прав. Таковы тонкие отличительные особенности, ускользающие от большинства – ведь число людей мыслящих крайне невелико; все же тешу себя надеждой, что соображения сии, обращенные к людям сведущим, будут ими оценены и окажут положительное влияние на новый кодекс, который мы готовимся принять.
Еще один довод в пользу отмены смертной казни – она не служит мерой пресечения, ибо благодаря ей вновь совершается преступление, на этот раз у подножия эшафота. Словом, подобное наказание требует срочного упразднения. Что за скверный расчет: насильственное умерщвление человека за убийство ближнего! Ведь ясно, что в ходе этой процедуры становится не одной жизнью меньше, а двумя – такая арифметика под стать лишь палачам и скудоумцам.