Следующее из моральных правонарушений, достойное нашего рассмотрения, – кража.
Обратим взоры на античную эпоху – грабеж разрешался и даже поощрялся во всех республиках Греции; ему открыто покровительствовали в Спарте или Лакедемоне; некоторые народы рассматривали его как одну из воинских доблестей; воровство – явное подспорье для решительности, силы, ловкости и прочих добродетелей, полезных для республиканского правительства, тем более для такого, как наше. Теперь отвечайте с беспристрастием: если в результате расхищения люди поровну наделяются богатствами, то следует ли считать такое воровство великим злом для общества, цель которого – равенство? Разумеется, нет; правительство, с одной стороны, ратует за равенство, а с другой – предписывает каждому стоять на страже личного имущества. У некоторых народов принято наказывать не вора, а того, кто позволил себя обокрасть – пусть учится получше беречь свою собственность. Такая практика наводит на более пространные размышления.
Боже упаси, я вовсе не намерен атаковать или нарушать клятву об уважении к собственности, недавно провозглашенную нацией. Однако мне, надеюсь, позволительно высказать некоторые соображения по поводу несправедливости этой клятвы? В чем смысл присяги, принятой французами? Разве не в отстаивании абсолютного равенства всех граждан перед законом, защищающим собственность каждого? А теперь я задаю вопрос: справедлив ли закон, приказывающий тому, у кого нет ничего, уважать права того, у кого есть все? В чем основополагающие принципы общественного договора? Не в том ли, чтобы уступить часть своей свободы и своей собственности ради поддержания и сохранения свободы и собственности других людей?
Все законы зиждутся на этих постулатах, ибо в них заложены побудительные причины любых наказаний за злоупотребление свободой. Законы предусматривают взыскание налогов, и гражданин не возражает, когда от него требуют их уплаты, поскольку понимает: то, что отнято, позволяет сохранить остальное его добро; итак, снова повторяю: по какому праву пытаются закабалить того, кто не обладает ничем, неким общественным договором, защищающим интересы того, кто обладаем всем? Если клятвой вашей вы совершаете акт справедливости, сохраняя собственность имущего, не поступаете ли вы тем самым несправедливо по отношению к исполнителю этой клятвы – неимущему? Какой ему резон в навязанной вами присяге? На каком основании вы налагаете на него обязательство перед тем, кто существенно превосходит его в уровне благосостояния? Трудно придумать нечто более необоснованное: присяга должна создавать равные условия для всех индивидуумов, ее принимающих; недопустимо сажать на цепь того, кто совершенно не заинтересован в соблюдении верности клятве, ибо в таком случае это не договор свободного народа – в руку сильного вкладывается оружие для борьбы со слабым, против чего тот, в свою очередь, будет беспрестанно восставать; именно так и происходит осуществление клятвы об уважении к собственности, недавно провозглашенной нацией; богатый в одностороннем порядке порабощает бедного, защищая свои интересы, бедный же, легковерно провозглашая о своих обязательствах, опрометчиво связывает себя клятвой, которую невозможно исполнить по отношению к нему самому.