– Черный Эрон, известный повсюду и везде как погубитель юных дев! Вы соблазнили юную мисс Мастерсон и обесчестили ее, и бедное создание отважилось свести счеты с жизнью посредством огромной дозы лауданума[7]. Всякий честный человек вправе пронзить вас шпагой лишь за то, что тень ваша упала на его порог! – Дейд вскинул голову и ледяной взор его обжег Эрона: – Теперь вы готовы честно сознаться, что взялись за старое?
За старое… черт подери! Сердце Эрона упало. Он понял, что в глазах Уортингтонов навек останется тем негодяем, что много лет тому назад сгубил Амелию Мастерсон.
«…А ведь я почти позабыл, кто на самом деле я такой». Электра заставила его позабыть об этом, черт возьми! Она просто отнеслась к нему, как к человеку. И пусть продлилось это недолго, но он сам начал в это верить…
– А вот на этот вопрос и я хочу услышать ответ…
Этот нежный голос, в котором сейчас явственно различимы были стальные нотки, Эрон узнал бы из тысячи. Он вздрогнул как ужаленный и обернулся. В дверном проеме маячила тень. Свет от свечи не падал на фигуру, но это была…
Это была Электра.
В библиотеке ночами было холодно и промозгло, поэтому Электра прихватила с собой огромную теплую шаль и свечной огарок. Свернувшись калачиком на кушетке в библиотеке, она ждала Генри.
Им о многом предстояло поговорить. Да, их ждет непростое будущее. Их обоих… Мир подозрительно относится ко всему тому, что противоречит его законам. Урожденная Уортингтон, Электра с рождения считалась неудачницей и темной лошадкой, но все же ее принимали в высшем свете. Сделавшись миссис Хейстингз, она будет отвержена бомондом окончательно и бесповоротно…
Бомондом – да, но не своей семьей. В том Электра была уверена… Ну, ей очень хотелось в это верить. Маме решительно все равно. Папа же будет цитировать «Ромео и Джульетту», пока уши у всех окончательно не завянут.
Атти не осудит ее, и Калли тоже. Сестры, она была уверена, всегда примут ее сторону.
Лисандр, вероятно, ничего и не заметит. У Кастора своих скандальных историй пруд пруди, ему бы с ними разобраться, а тут еще и супруга на сносях, и странствующий неведомо где брат… Словом, ему есть о ком беспокоиться.
Орион? Электра уверена была, что великосветские предрассудки значат для него куда меньше, нежели пути миграции скворцов в Северной Шотландии. Он и не одобрит, и не осудит ее поступка. Электра мельком подумала, удастся ли ей заинтересовать Генри биологией, чтобы потом вдвоем с ним уложить Риона на обе лопатки.
Итак, единственный, о ком она всерьез беспокоилась, был Дейд.
Думая о старшем брате, который добровольно, с общего молчаливого согласия, принял на себя обязанности главы семейства, Электра ощутила холодок внутри.