Эрон вздохнул:
– Этика семьи Уортингтон весьма своеобразна и не менее поучительна.
И тотчас получил следующий весьма наглядный урок: Электра приподняла подол, и Эрон увидел, что прямо на ее изящной лодыжке надежно закреплен кинжал в узорчатых ножнах. Обнажив клинок, она принялась невозмутимо и аккуратно нарезать сыр.
Вид прелестной ножки так потряс Эрона, что до кинжала ему уже не было дела. С трудом совладав с приступом вожделения, он хрипло спросил:
– Так ты носишь при себе кинжал?
– Думаю, ты тоже.
Тут она была права: Эрон не расставался с остро отточенным ножом, который прятал в правом башмаке.
– Разумеется. – Он медленно приходил в себя. – Но ведь я побывал в таких странах, где царит полное беззаконие… Я бывал даже в местах, далеких от цивилизации.
Электра усмехнулась:
– А я живу в Лондоне. Думаю, мне приходится еще хуже.
Эрон вознамерился было заспорить, но вдруг подумал о другом Лондоне – где канделябры не озаряют бальных залов, где столы не ломятся от изысканной снеди, где девушке вполне может пригодиться остро отточенный клинок…
Он указал на нее пальцем:
– Запрещаю тебе выходить из дому! Запрещаю на веки вечные!
Электра наконец-то рассмеялась. Она хохотала до тех пор, пока не впилась ровными белыми зубками в ржаной хлеб.
Тут Эрону еще кое-что пришло в голову:
– Послушай, я ведь похитил тебя! Я расстроил твою помолвку с герцогом! Почему же ты не зарезала меня этим кинжалом?
Тотчас перестав улыбаться, Электра прожевала и проглотила кусочек хлеба.
– Не знаю… – Она повертела в руке кинжал, и пламя заиграло на лезвии. – Лисандр дал мне его, уходя на войну. Я тогда была ровесницей Атти. Он сказал, что это на всякий случай – ведь его какое-то время не будет рядом и он не сможет меня защитить. Он всегда был мне ближе прочих братьев, хотя близнецы по возрасту почти мои ровесники… Но Сандр всегда был особенным. В нем не было ни бесшабашности близнецов, ни блестящего интеллекта Ориона, ни серьезности Дейда…
Лицо Электры смягчили приятные воспоминания. Она продолжила:
– Лисандр как никто умел смеяться – а еще умел быть добрым без всяких усилий, просто потому что любил, когда люди вокруг улыбаются. Он всегда был любимцем Айрис. Мы все знали это, и ничего не имели против. Ведь мы все тоже безумно его любили…
Честно говоря, Эрону трудно было в это поверить. Теперешний безжизненный Лисандр наполнял окружающее его пространство унынием, а отнюдь не радостью…
Черты лица Электры заострились:
– А потом он уехал. Я думаю, что он уехал на войну, спасаясь от безумия, царящего дома. Слишком много людей, еще больше мебели и книг, совсем нечем дышать… – Она горестно вздохнула. – Так что и в этом не обошлось без моей вины.