…Рот ее был так мягок, а губы так теплы… Ничего столь теплого и мягкого не выпадало на его долю за последние десять лет. Он просто не позволял себе ничего подобного, тщательно избегая любых искушений – так долго, что, кажется, позабыл, что делает обычно мужчина, когда к нему льнет нежное женское тело. Впрочем, напрягшееся естество, как обнаружилось, ни о чем не позабыло. Да и хозяин его внезапно все вспомнил…
А девушка, обвив тонкими руками его шею, целовала его неумело и страстно. Некая часть бодрствующего сознания предупреждала его об опасности. Однако прочие части его естества плевать хотели на эти предупреждения – в особенности тот орган, что прижимался сейчас к крутому изгибу ее бедра, и этот орган делался все тверже и тверже… Однако отстраниться Эрон не мог, даже если бы захотел, – потому что по-прежнему был крепко привязан к стулу. Он все еще был в западне. Он – жертва. Потому в том, что происходит сейчас, нет ни грамма его вины!
Поэтому он ответил на ее поцелуй – не менее страстно, чем она целовала его.
И поцелуй этот вдруг превратился в нечто иное – между ними вдруг забушевало невидимое обжигающе-белое пламя. Губы не просто прижимались к губам, тело не просто льнуло к телу. Эрон ощутил неслышный удар колокола – ничего подобного с ним в жизни не происходило. Этот колокольный звон заставил вострепетать все его существо, и этот трепет передался ей – таинственный, мощный серебряный звон, проникающий не столько в уши, сколько в души…
…К чертям его миссию! К чертям деда! К чертям все, что отлучит его от нее, все, что помешает ему испить из этого колодца… все, что помешает ему проникнуть в эту текучую мягкость, в это нежное, трепещущее, горящее желанием тело…
«…тело девственницы».
А это было яснее ясного – судя по тому, как она целовала его. Какой бы искушенной и опытной похитительницей она ни казалась, но… девушка эта была невинна, словно только что вылупившийся цыпленок!
«Черт подери!»
Видимо, почувствовав, что он прервал поцелуй, девушка прижалась к нему еще тесней и доверчиво приоткрыла губки – в точности так, как это проделал он несколько мгновений назад. Теперь она на вкус была словно мед… от нее отчетливо пахло женщиной и теми обжигающими мгновениями экстаза, что сулила ее близость, – теми мгновеньями, которых он не забудет до гробовой доски… Вот только этому сладкому безумию не дано осуществиться. Нет, этого не случится никогда!
«Черт подери!»
Собрав в кулак всю свою силу воли – подобного усилия над собой он никогда прежде не совершал, – Эрон оторвался от ее губ. Ловя ртом воздух, он прильнул щекой к спинке стула и прикрыл глаза. Нет, он не овладеет этой девушкой. Нет, он не возьмет того, что она…